Влюбленный в математику провинциальный французский судья схватил перо и написал на полях книги уравнение и фразу, которую сотни лет будут повторять многие тысячи математиков, кто с восхищением, а кто и с сарказмом:
«Я нашел поистине удивительное доказательство этого предложения, но поля слишком узки для того, чтобы вместить его».
Ферма закрыл глаза и распахнул душу снизошедшей на него подлинной Красоте. Ощущение было столь прекрасным, а незримый образ столь безукоризненным и выверенным, что Ферма подумал: «Вот она – точная Красота нашего Мира. Теперь я знаю ее Великую тайну».
В это утро удивленная жена опять заметила неподдельное счастье на лице мужа. Он не спал всю ночь, а чувствовал себя так, будто обрел невиданное богатство. Она тайком заглянула в его комнату. Тот же стол с истлевшими свечками, тот же толстый фолиант на латинском языке с непонятными греческими знаками, только открыт он уже на новой странице с чистыми неисписанными полями.
И никаких сокровищ!
«Странный у меня муж, – печально подумала женщина. – Как ребенок радуется легкомысленным задачкам. Хорошо хоть об этих странностях никто из городских вельмож не догадывается. Все его чудачества начинаются и заканчиваются в этой комнате, в окружении пыльных книг на греческом и латыни».
6
– Пьер де Ферма так и не опубликовал свое доказательство, – вздохнула Валентина Ипполитовна. – Тогда это не было принято даже среди математиков. Чего уж говорить про королевского судью, которому это могло стоить карьеры. Он был гениальным математиком-любителем. Ферма лишь коротко сообщал в письмах другим математикам о своих достижениях, как бы бросая им вызов: повторите мой результат, если сможете! Только в 1670 году его сын, отдавая должное памяти неординарного отца, опубликовал в Тулузе «Арифметику Диофанта с примечаниями Ферма». Ученым повезло, что поля в первой «Арифметике» были достаточно широкими. В новую книгу вошли сорок восемь примечаний Ферма, содержащих целую серию оригинальных теорем с обрывками доказательств, а порой и без них.
– А дальше? – спросил заинтригованный Стрельников.
– А потом началось необъявленное состязание. Математики, получив новую информацию, наперегонки стремились восстановить доказательства Ферма. Теоремы падали одна за другой. За долгие годы были проверены и доказаны все его утверждения. Но только одна теорема никак не поддавалась. Та самая про натуральные числа, к которой подступался еще Пифагор. За неуступчивость ее стали называть Великой теоремой Ферма.
– Вы увлекательно рассказываете, Валентина Ипполитовна.
– Я это делала и в школьные годы, Виктор. Только вы, видимо, пропускали мои слова мимо ушей.
– В отличие от Константина Данина?
– Уж он то всё схватывал на лету.
– И загадку о продолжительности жизни Диофанта он наверняка решил быстро.
– Сходу. А для вас она представляет трудность?
– В уме я плохо считаю.
– Голову надо развивать в любом возрасте, Виктор. Я запишу формулировку головоломки, а вы подумайте в свободное время.
Учительница стоя написала в блокноте текст эпитафии и вырвала страницу.
– А подсказка будет? – удрученно спросил оперативник, принимая листок.
– Для решения достаточно составить уравнение с одной неизвестной.
– Да-а, – старший лейтенант почесал подбородок и убрал листок. – Наверное, мы с Даниным сильно отличаемся.
– Вы один, он другой. Он был лучшим по математике. Его арест – непростительная ошибка.
– Валентина Ипполитовна, не переживайте. Это не арест, а временное задержание. Я должен был отреагировать на факты. Убийство все-таки. Кстати, меня удивила ваша реакция на смерть близкой подруги.
– Что конкретно вас удивило?
– Невозмутимость.
– Это подозрительно?
– Я бы сказал – нетипично.
– Вы считаете, что я бессердечная?
Оперативник промолчал. Вишневская прихрамывая подошла к окну и осталась стоять спиной к Стрельникову.
– Когда-то я долго не могла смириться с неизбежным – своей хромотой. И только спустя годы выработала правило: не терзать себя понапрасну. Если случилось непоправимое, нельзя зацикливаться на переживаниях, надо двигаться вперед.
– Для оперов – это норма. И все нас считают черствыми.
Учительница обернулась. Ее глаза вновь стали строгими.
– Когда отпустят Данина?
Стрельников хотел что-то сказать, но в квартире появились трое бесцеремонных сотрудников прокуратуры и громко поздоровались с ним:
– Привет, Стрелец. Говорят, ты уже раскрыл дело?
– Стараюсь, – развязно ответил старший лейтенант и шепнул пенсионерке: – Теперь всё будет решать следователь.
Он поспешил к вошедшим.
Домой, после нового обстоятельного допроса, Валентина Ипполитовна вернулась совершенно расстроенной. Она издавна приучала себя и своих учеников не переживать из-за того, что уже не исправишь, а думать о будущем. Поэтому и держалась Вишневская рядом с телом Софьи Евсеевны по обывательским меркам неприлично. Как бы не велика была утрата, но убитую подругу уже не воскресишь, а вот Константин может стать новой безвинной жертвой. Уж очень нахраписто вел себя следователь и задавал на редкость однобокие вопросы.
Сейчас Валентина Ипполитовна тревожно размышляла лишь об одном: как защитить Константина Данина? Ему нельзя сидеть в камере. Константин – гениальный математик, он физически слаб и не приспособлен для тюрьмы. Стрельников не хочет брать на себя ответственность, ссылаясь на букву закона. К кому бы тогда обратиться? Кто сможет помочь? Татьяна Архангельская? Ну конечно, она! Таня знает Костю с детства. Ее нынешний муж, Феликс Базилевич, человек со связями, он сам многим обязан Данину и если захочет, то обязательно выручит его.
Валентина Ипполитовна потянулась к телефону, вспоминая, как первый раз увидела за школьными партами Костю, Таню и Феликса.
Это был ее первый день в новой специализированной школе. Ей должны были дать шестой класс, тот замечательный возраст, когда все главные математические открытия для учеников еще впереди, но с ними уже можно говорить на равных. Однако директор попросил ее подменить заболевшую учительницу у первоклашек.
Когда Валентина вошла к ним, класс сразу притих. На новую учительницу-хромоножку смотрели настороженно. Вишневская не пыталась разом снять все барьеры, в конце концов, уже завтра она будет объяснять сложные формулы и задачи гораздо более подготовленным детям. А с малышей что взять?
– Складывать числа, надеюсь, все умеют? – ласково спросила учительница.
– Да, – ответили несколько голосов.
– Тогда вот вам мое задание. Сложите все числа от 1 до 100. Кто первый справится, пусть поднимет руку.
По расчетам Валентины Вишневской, для выполнения этого задания детишкам понадобится целый урок. И у нее будет время лучше подготовиться к завтрашней важной встрече со своим классом.
Остроносая Таня Архангельская с двумя загнутыми на плечах косичками старательно сложила один плюс два и перевела взгляд с тетради в клеточку на Феликса Базилевича и Костю Данина, двух лучших учеников в классе. Кто из них быстрее решит трудную задачу? От этого зависело, с кем она будет дружить в первую очередь, а с кем во вторую.
Русоволосый Феликс сразу догадался, что надо применить хитрость. Он выписал в столбик первые три десятка цифр и сразу заметил, что цифры от 1 до 9 повторяются в каждом десятке. Если их вычесть, то останутся только круглые числа. Теперь достаточно один раз сложить цифры от 1 до 9, умножить на 10, а потом быстренько прибавить оставшиеся круглые числа. Это не сложно! От радостного открытия Феликс прикусил губу и заерзал по парте. Он на верном пути и первым справится с заданием!