Чтокасается моейжены,то онатаким развитием событий была, какя
заметил, оченьдаже довольна.Потому что я, какойни на есть, авсе-таки
муж.Иесли я где-нибудь в отдаленном этомбудущем почему-то застряну, то
еще неизвестно, найдет она себе другого такого же или нет.
Женанастолькорасчувствовалась, чтоза ужиномдаже предложиламне
выпить,чегообычнонеделает.Я, понятно,долгоупрашиватьсебяне
заставил. Первую рюмку я выпил с женой, вторую и третью -когда она вышла к
телефону, а четвертую опять с ней.
- Да, - сказал я,- а все-таки жаль, что не получилось. Очень хотелось
бы посмотреть.
Что там смотреть? Ты думаешь, там за это время что-нибудь изменится?
-За шестьдесят-толет? - спросиля.- Неужелиты думаешь,что за
шестьдесят лет ничего не произойдет?
Тогдаона мне напомнила рассказнашегососеда, который недавно умер.
Когда-то онсюдаприехал изРоссии с семьей инехотелраспаковывать
чемоданы.
-Скоро большевиковпрогонят, -говорил он,-и нам придется ехать
обратно. Зачем же делать двойную работу: распаковываться и опять паковаться?
Опять зазвонил телефон. Как толькожена вышла,я тутже хлопнулеще
одну рюмку водки, но не успел наполнить вторую - жена вернулась.
- Тебя какой-то американец, - сказала она.
Американец оказался корреспондентом журнала "Нью Таймс". Он спросил, не
могу лия его принять завтрапо срочномуделу. На мойвопрос, что еще за
срочные дела,он ответил, чтоэто не телефонный разговор. (А ещеговорят,
что только в Советском Союзе люди боятся говорить по телефону.)
-Хорошо, -сказал я, - приезжайте, только не раньше десяти. Ядолго
работаю и поздно встаю.
- О'кей, - сказал он и повесил трубку.
Вотговорят,американцы развязные. Я этого ненахожу. Большинство из
всех встреченныхмною в жизни американцев воспитаны, деликатны, скромно, но
опрятно одетыи очень приветливы.Конечно, они иногда кладут ноги на стол,
но меня лично это совсем нешокирует. Они расслабляются, или, как онисами
говорят,релаксируют. Ну и правильно. Релаксировать полезно для здоровья. А
рефлексировать, как это делаем мы, вредно. Я тоже иногда кладу ноги на стол,
но никакого релакса не получается, мы к нему не приучены.
На другое утро ровно в десять в дверь позвонили. Открыв дверь, я увидел
высокого стройного человека в голубоватом костюме с темными,зачесанными на
косой пробор волосами.
- Господин Мак...? - начал я, забыв продолжение его ирландской фамилии.
- Зовите меня просто Джон, сказал он и улыбнулся.
Я пригласил его в гостиную и предложил кофе.
- Виталий, сказал он, - у меня к вам большая просьба. Вы выслушаете мое
предложение,а потом, независимо оттого,приметеегоили нет, онашем
разговоре не будете никому сказать.
- Вы из ЦРУ? - спросил я.