Ну, вообще-то говоря, занят.
Так вот, бросай все, бери билет, и чтоб завтра ты был в Торонто.
Я просто опешил от такого предложения.
Ты что, говорю, милый,одурел,чтоли, совсем?Чего это я вдруг все
брошу ииз Мюнхенапомчусь в Торонто?Да чтоже,мне делать, по-твоему,
нечего, в такую-то даль переться?
Старик,этотвопроснеобсуждаетсяВТоронтозаарендуешькар,
какой-нибудь небольшой, незаметный, выедешь на хайвэй, тамвозьмешьшестой
экзит, проедешьровно два майла,на шулдереувидишь голубой "шевроле". На
крыше антенна, на заднем стекле жалюзи, номер замазан грязью.Фолуй за этим
"шевроле", особо не приближайся, но из виду не выпускай. Все! (3)
Идиот!закричаля.- Преждечем отдавать приказы ты хотьпо-русски
научился бы как-нибудь говорить.
Но эти слова услышала только моя жена, трубка на другой стороне планеты
была положена.
- Что такое? - спросила жена встревоженно. - Кто это звонил?
- Не поняла, что ли? Конечно, Зильберович.
- И чего он хотел?
Я рассказал.
Жена вспылила. Не столько на Зильберовича, сколькона меня. Да что это
такое! Да с какой стати? Может быть, мы вообще уже прощаемся навсегда, у нас
осталосьнесколько дней, но ты и их готов потратить на кого угодно,только
не насемью. Это ты сам виноват, ты сам себя так поставил, что они стобой
позволяют себе обращаться как с мальчиком. Подумаешь, он вообразил себе, что
он пуп земли, а ты к нему будешь бегать, как только он тебя пальцем поманит.
Это она, конечно, имела в виду не Зильберовича.
Яейсказал,чтосамглубоковозмущен,накаждыйпризыввовсе
откликаться не собираюсь и ни в какое Торонто, разумеется, не поеду.
Яговорилэтовполне искренне, злясьбольше всего на себясамого и
одновременно удивляясь той странной психической силе, которая действовала на
меня, несмотря на разделяющее нас фантастическое расстояние.
Эта сила меня каким-тообразомгипнотизировала, выводила из состояния
равновесия,никакиереальнообъяснимыепричиныневынуждалименяей
подчиниться, но неподчиниться ей я мог, только оказав отчаянное внутреннее
сопротивление.
Непонятно?
Попробую объяснить попроще.
Зильберовичзвонилмнене отсвоего собственного лица (собственного
лица у него никогда не было), а по поручению другого человека. Этому другому
яне был подчиненпо службе,не зависел от него материально, на положении
моих дел его отношение ко мне никак не могло отразиться.
Ну если бы я его хоть как-нибудь почитал и по этой причине готов был бы
кидаться со всех ног, выполняя его распоряжения, так ведь и этого ж не было.
Большетого,вмоихглазахонсосвоимипретензияминавладение
окончательной истиной вообще выглядел фигурой комичной.