-Общего, прямо скажем,
немного. Но ведь намже нет еще и семидесяти.Дляистории это только миг.
Дров,правда,наломатьуспели порядочнои глупостей наделали, потому что
торопились и пытались перепрыгнуть через все ступеньки. А так не получается.
- Да и не может получиться, - сказал я. - Утопия есть утопия.
- Откуда ты знаешь, утопияили не утопия? - Букашев допилсвое пиво и
поставилкружку настол. - Если напролом лезть,тоутопия.Аесливсе
продумать и идти шаг за шагом...
- Слушай, - сказал я, - зачем ты мне эту хреновину порешь? Ты можешьв
Москве плести чего хочешь по телевидению и здесь дурачить местных простаков,
но не меня.Неужели ты надеешься меня убедить, чтоверишь сколько-нибудь в
коммунизм?
- Миленькиймой, явообще ни во что неверю, - усмехнулся он. - Я не
верю, а думаю. И мне кажется, что какие-то шансы еще есть.
-Шансы? - Язадохнулсяот возмущения. -После всеготого,что вы
натворили? Какие там шансы?
-Ятебеговорю:какие-то.Маленькие.Можетбыть,дажесовсем
ничтожные. Но они есть. Слушай, браток,- схватил онза штаны пробегавшего
мимо официанта, - притарань-ка нам еще пару пивка.
- Яволь! - охотноотозвалсяофицианти со всех ног кинулся исполнять
заказ.
Я изумленно посмотрел ему вслед и повернулся к Букашеву.
-Леша!-назвал яеговпервыезанашувстречу по имени. -Что
происходит? Ты же ему по-русски сказал! Как же он тебя понял?
- Да?- переспросил он озадаченно. - Я сказал по-русски? А, ну значит,
это кто- то из наших. Неважно, не обращай внимания. Это тебя не касается.
Официант принес и поставил на стол еще два масса
- Застегни пуговицу! - сказал ему Букашев насмешливо.
Рука официанта невольно дернулась к пуговице. Но он тут же опомнился.
- Их ферштее зи нихт! (2) - сказал он резко и отошел.
- Вот иработайс такими! - вздохнул Букашев. Прокалываются налюбой
ерунде Так вот что я тебескажу. Тызнаешь, я идиотом никогдане был.Во
всякие возвышенныебредни неверил.Ноивратьмне тебенезачем.Нет
никакогорезона.И еслияговорю ошансах,значит,я это делокак-то
обдумывал. Да и не только я. Ты,я знаю, о нашем руководствеочень низкого
мнения, но поверь мне, что там тоже есть люди, у которых шарики вертятся.
Я сбегал по малому делу.
- Знаешь что,- сказаля, вернувшись,-я незнаю,вертятся у вас
шарики или невертятся,я знаю только, что это все равно не имеет никакого
значения. Система прогнила, окостенела, вы все это сами хорошо знаете, но ни
на какие положительные действия вы уже все равно не способны.
-Авотвэтом, старина, тыкакраз и ошибаешься! - с неожиданной
горячностью возразил он - На что-то мы способны. И что-то сделаем
- Что вы сделаете? - Я посмотрел на него в упор.