- Что это? - спросил я, косясь на мешочек.
- Небольшойличный подарокЕгоВысочества, - улыбнулся переводчик (и
Высочество тоже улыбнулось смущенно). - Немного золота.
Я закрыл глаза и стал думать, что это за люди и чего они хотят от меня.
Ничего не придумав, я открыл глаза и прямо спросил их об этом.
СначалаЕгоВысочествочто-тобыстро-быстропроговорило.Потом
переводчик объяснил мне, что они- представители однойнебольшой, но очень
богатой арабской страны. Узнав о моей предстоящей поездке...
- Как вы о ней узнали? - перебил я его.
- Унасна Востокеговорят,- тихо сказалпереводчик,- что, если
приложить ухо к земле, можно услышать весь мир.
Таквот, приложивухо кземлеи узнавомоихпланах,они решили
обратиться комне с одной маленькой, но деликатной просьбой.Они надеются,
чтов великомСоветскомСоюзе,большомдругеарабскихнародов,через
какое-товремя некоторыесекретыперестанутбытьсекретами. И они,мои
спутники,былибымне оченьблагодарны,еслибы мне удалосьдостать и
привести сюдаподробный чертежобыкновенной водороднойбомбы, котораяим
нужна исключительно для мирных целей. Если я окажу им такую услугу, то они и
лично Его Высочество в долгу не останутся, и мешокзолота, который я получу
в обмен на несколько кадровфотопленки, может быть впятьдесят разбольше
того, что лежит перед моими глазами.
Первым движением моей душибылонемедленно послать их к шайтану.Но,
честноговоря, янебылуверен,чтомояоткровенностьбудетоценена
благоприятнымдля меня образом. Тогда я решил воспользоваться положительным
опытом ХоджиНасреддина, который, какизвестно, в свое время обещал шаху в
течениедвадцатилетнаучитьишакаговоритьпо-человечески.Приэтом
Насреддин считал, что ничем не рискует, потому чтоза двадцать лет илишах
умрет, или ишак, или он, Насреддин, предстанет перед Аллахом.
Нежелаявыглядеть в глазахсвоих спутниковслишкомужготовымк
исполнению ихпожелании, я сказал, что, разумеется,постараюсь (идаже не
столько за деньги,сколько из исключительногоуважения к их стране и лично
ЕгоВысочеству) сделатьвсе, что будет в моих скромных силах, но конкретно
обещать ничего не могу. Мне, сказал я, сейчас даже трудно себепредставить,
какойбудет моя страна через стольдолгий промежуток времени, и я не знаю,
какие сведения будут уже открыты, а какие все еще останутся секретными.
Видите ли, - сказал я осторожно, я очень хотел бы быть вам полезным, но
вто жевремя всякая незаконнаядеятельность противоречит моимморальным
принципам.
Тут они все трое загалдели наперебой по-арабски, и вдруг Его Высочество
на чистом русском языке и даже почти без акцента сказало:
- На вашипринципы мынепосягаеми ни кчемупринуждатьвасне
собираемся.