Я шел по лесу и ощущал полное единение с природой. Не вязалось это единение только с присутствием ненавистных комаров, которые, казалось, из всего отряда видели только меня, но дух коллективизма и «чувство локтя» делали нашу группу единым организмом, этакой сороконожкой, двигавшейся в заданном направлении и не обращающей внимания на кровососущих тварей. И вот позади первые протопанные километры, забор соседнего лагеря, «Пугачевская поляна», «Форелевое хозяйство», заводская база отдыха… Перейдя на западную часть озера, когда солнце приблизилось к зениту – рюкзак стал понемногу тяжелеть, на футболке уже не было сухого места, фляга с водой почти опустела, а чувство усталости захватило большую часть ног и спины «в плен» – мы сделали небольшой привал. Туристический пыл у многих поубавился, а часть рюкзаков отдельных девочек перекочевали на спины рядом идущих отдельных мальчиков. Хотелось искупаться, подкрепиться и на «сон час» по распорядку, но, увы, внутренний голос гнал из души лень, находя её оправдания неубедительными и вредными для репутации в глазах «соплеменников». На сегодня, большая часть пути уже была пройдена, нам нужно было собраться, согнать навалившуюся сонливость и двигаться дальше к заветной поляне за островом Веры. Руководители похода повели наш отряд по короткой дороге через лес, напрямую, только эта прямая была сначала очень долго в гору, а потом лёгкой трусцой вниз…
оз. Тургояк, заросли Иван-чая
Последний отрезок пути мы плелись по хлюпким кочкам, заросшим болотными травами, черной зловонной жижей, состоящей из сероводородной воды и ила, неумолимо затекающей в кеды. Весь пейзаж оживили только бескрайние заросли Иван-чая, взвившиеся красными стрелками к небесам.
оз. Тургояк, поход, прибытие к стоянке…
И вот – долгожданная поляна!!! Оказалось, что остров Веры стал уже полуостровом. До него тянулась длинная песчаная коса, заросшая кустарником и мелким березняком. Сбросив уже к тому времени, поднадоевшие рюкзаки в центре поляны, уставшие, вспотевшие и по колено в грязи, мы гурьбой двинулись к озеру. Песчаный пляж с мелкой, покатой галькой был расчищен от крупных каменных глыб и выглядел, как волшебный кусочек райского пейзажа. Стайки мальков носились в толще прозрачной, как слеза, воде, водомерки устроили соревнования на скорость разбегания в стороны, стрекозы зависали над водой, как боевые вертолёты, готовые в доли секунды сорваться с места и настигнуть жертву в любой точке своего местообитания.
После утомительной ходьбы погружение ног в холодную, напитанную родниками воду, показалось наивысшим блаженством, правда вода, после нашего массового входа прямо в одежде и обуви, превратилась в мутную субстанцию, а со стороны – это напомнило картинку «стадо на водопое». Почувствовав окончание сегодняшнего пути и возможность расслабиться, мы мокрые и довольные развалились на песчаном пляже, но вечный релакс, вдруг, свернулся в одно мгновение, а голос Михалыча – нашего воспитателя, вернул нас на землю. Она, в смысле – земля, оказалась заваленная шишками и сухими ветками, на нее невозможно было растянуть наши палатки. Пришлось взяться за импровизированные веники из свежих сломанных веток и вымести площадку под палатки. Потом, женская часть отряда осталась подготавливать с Михалычем костровище и уже ставить котлы с водой на подготовку ужина, а все пацаны разбрелись по ближним окрестностям собирать валежник для костра.
оз. Тургояк, поход, всем отрядом дружно за дровами…
Благо, в дровах недостатка не было, и мы натаскали огромных сосновых веток столько, что ими можно было жечь костер неделю без остановки. Некоторые в лесу прогуляли дольше остальных, как потом выяснилось, на их пути вместо дров возникли заросли черёмухи с гроздьями крупных ягод, оторваться от которых было невозможно ближайшие полчаса. Обильное поглощение черёмухи некоторым туристам – позже «вышло боком», из-за её вяжущих свойств, но в тот момент, когда спелые, сочные ягоды горстями попадали в рот, о последствиях никто и не думал.
Наконец, палатки установлены, мы разбились кучками по палаткам, растолкали рюкзаки, расстелили спальники, и готовы были приступить к ужину, расточавшему умопомрачительный запах гречневой каши с тушенкой на километр вокруг поляны. И вот вся команда у костровища, огромные сосновые бревна, приготовленные прежними туристами, выполняли роль скамеек, на которых мы расположились, как воробьи на жердочке. Смех, крики, звон походных котелков и ложек заполнили всю поляну до краев. Создавалось впечатление, что на берегу не сорок шесть малолетних туристов, а как минимум, весь пионерский лагерь.
оз. Тургояк, поход, подготовка к приёму пищи…
В тот момент, когда в котелках появились крейсера смачных кусков мяса, бороздящих просторы гречневого моря, а в руках появились ложки – наступила «минута молчания», плавно переходящая в нарастающий гул скребущих по дну ложек, а после – вопрошающих выкриков: «Добавка есть?» и не менее требовательных: «А компот будет?».
Поедая за обе щеки ужин, я неосознанно уперся взглядом в языки яркого пламени костра, танцующие в такт углей, издающие щелчки и потрескивания, как заправских музыкантов, подвластных всеобщим языческим законам природы и древнейшим тактам «Ледникового периода», когда огню, как главному Богу, молились замерзшие, первобытные Неандертальцы. Почему-то подумалось именно о них, наверно, отложилось в памяти из школьных учебников истории древнего мира. Огонь на меня всегда действовал магически вне зависимости от времени года, времени суток и места пребывания. Я мог подолгу глядеть на его языки, открыв створку печи у бабушки на кухне, на сгораемую кучу сухой листвы в садовой бочке, на тлеющие угли в мангале родителей, когда мы изредка летом уезжали с ночевкой на природу. Огонь мне напоминал живое существо, которое умеет дышать, двигаться, расти, возмущаться, нервно кидаться на окружающих, фыркать дымом, нежно согревать и даже я думал, что на нём, как на огненном драконе – можно летать… Так за размышлениями, я не заметил, как закончилась каша. Радовало то, что первый раз «без примерки», наварили в два раза больше этой наивкуснейшей каши, и добавки хватило на всех. Самые большие «проглоты» попросили ещё повторной добавки, компоту места в их желудках уже не нашлось…
После ужина расходиться никто не хотел. Утолив главную потребность в еде, я вдруг вспомнил, что в вечерней суете, как-то выпустил из виду отсутствие поблизости предмета моих воздыханий и, оглядев глазами окружающих, обнаружил её в сторонке с кучкой подружек, решающих свои девичьи, не подвластные мужской логике проблемы. У нашего командира отряда Кости была с собой гитара, которую ему разрешили взять с собой в лагерь родители. Сейчас она была, как раз в тему. Правда, игроки из нас были «никудышные», но несколько аккордов умел «выбивать» каждый уважающий себя турист третьего отряда. «Заехав» в лагерь, я тоже пытался зажимать гриф, как заправский виртуоз, но игра на фортепиано, которой я обучался уже шесть лет, коренным образом отличалась от бряцаний на гитаре и после двадцати минут тренировки кончики моих пальцев покрылись алыми мозольными пузырями. На этом мои гитарные опыты закончились так же быстро, как начались, и сегодня вечером рисковать руками я уже не хотел. Девчонки наперебой стали заказывать исполнение последних «лагерных хитов», кто-то уже побежал за песенником, а я перебрался поближе к Светке, чтобы хоть краешком глаза контролировать её действия. Она, почувствовав моё внимание и приближение, как-то непонятно для меня среагировала и ушла в палатку. А может, мне просто показалось, что среагировала…