Фыркают мулы, нагруженные бурдюками с водой и корзинами с припасами, гулко позвякивают ракушки, пришитые к нашим шляпам. Ругаются гвардейцы, оступаясь на узкой дороге. Дон Лумо периодически останавливается и утирает обильно выступающий пот. Идем молча, не тратя сил на пустые разговоры. Я изредка встречаюсь взглядом с доном Лумо и мы будто бы ведем неслышный диалог. Дон Лумо улыбается и кивает мне.
Мой посох мерно стучит по каменистой дороге. Я почти ничем не отличаюсь от обычного, смиренного паломника. Разве только перевязью с мечом. Кольчугу я наотрез отказался надевать. Я точно знаю, что со мной ничего не случится. Откуда? Просто знаю и все.
В пути хорошо думается. Размеренный шаг, однообразный пейзаж создают для этого отличные условия. И подумать есть о чем. Десять дней прошло с того достопамятного дня, как запыхавшийся гонец прискакал в Авиньо. Папа провозгласил крестовый поход против саранской ереси. Да, по моим подсчетам, это должно было случиться недели на две позже. Видимо, поторопил святой престол и мэнгерского государя, и генеральные штаты, да и собор провели, особо не затягивая.
Поход-то провозглашен, но чтобы собрать большое войско, нужно время. Бароны и герцоги севера торопиться не будут. Так что у нас в запасе есть минимум пять-шесть недель. Много это или мало? Я пока не знаю. Время покажет.
Тем временем мы продолжаем медленно двигаться по узкой горной дороге. Большая часть пути уже пройдена и скоро мы доберемся до Врат Урсулины.
Был здесь когда-то монастырь. Чуть ли не во времена, когда кто-то вырубил в скале гробницу апостола Петра. Но землетрясение — похоже, что бич всего этого мира — разрушило монастырь, превратив надежное здание в груду бесформенных камней. Одни ворота по непонятной причине устояли. Хотя это для меня не понятно, а для паломников — причина очень даже ясная. Знамение это и никак иначе.
С тех пор Врата Урсулины считаются местом священным. И если кто-либо из паломников не нашел сил для того, чтобы дойти до гробницы Петра, он может пройти сквозь эти самые Врата и получить такое же отпущение. На самом деле, лучше бы они назвали это место Вратами Ленивых, поскольку дальше начинается пусть и самая короткая, но в то же время самая сложная часть пути.
Но у Врат Урсулины есть и другое предназначение, и о нем не очень любят говорить. Считается, что это последнее место, с которого можно повернуть обратно. Но, пройдя через Врата, повернуть обратно, не посетив гробницы Петра, уже нельзя. Это считается дурным предзнаменованием.
Я никогда не был особенно суеверен, тем более что знал и понимал больше, чем люди. Да и вижу многое из того, что люди могли бы увидеть, да не могут или просто боятся видеть. Но для меня остановка у разрушенного монастыря будет знаменательной. Мне предстоит выбор. Очень серьезный выбор. И здесь стоит мне рассказать о том, с чего меня вообще понесло в эдакую даль, когда война на носу и дел в столице прорва.
На очередном собрании нашей тайной организации, обставленной, как обычно, с должным пафосом и загадочностью, мы как раз обсуждали неумолимо надвигающуюся войну. И тут они — мудрецы Крипты — и говорят: мол, а когда король собирается ехать забирать реликвию? Я, естественно, ни про какую реликвию ничего даже и не слышал, хотя, судя по взглядам, обращенным ко мне, я должен был об этом знать гораздо лучше них самих.
Тут мне пришлось еще раз напомнить, что я не Ательред I, а номер II и совершенно не в курсе дел, которые тут творились сколько-то там поколений назад. Да, я избранный и истинный король, в этом нет сомнений, но я не всеведущ, и поэтому нечего мне тут делать всякие намеки: говорите прямо, что за реликвия и зачем она нужна.
Конечно же, оказалось, что они и сами толком не знают, что это именно такое. Тогда я спросил прямо: как эту реликвию использовал наш легендарный король? А они мне в ответ: это оружие. Мощное причем оружие. Это меня заинтересовало, потому как если это какие-то священные мощи, то лазать за ними по горам — себе дороже. Можно же, в конце концов, и попозже это сделать. После войны. Но оружие — совсем другое дело. И тут я стал их расспрашивать подробно.
Что же, я лишний раз убедился, что за атмосферой таинственности нередко кроется самое обычное незнание. Да, оружие, да, очень-очень мощное. Его Ательред I вызывал во время сражения и с помощью него нередко и выигрывал. Как оно выглядит? Они толком не знают. Как действуют — тем более.
В песнях и хрониках об этом столь туманно сказано, что понять, кроме того, что оно гораздо убивать сразу много врагов, ничего нельзя. Неужто там запрятано какое-то мощное оружие из техногенного мира, которое сюда притащили мои соплеменнички? Нет, это вряд ли. Это игра против правил, нарушать которые ой как чревато. Все, что местные могут разобрать, в чем теоретически могут разобраться и что намного опережает их время, сквозь миры таскать запрещено. Это закон. Нет, даже не закон, это догма.
Но если это все-таки оружие, которое принесли сюда мои соплеменники, то выглядеть и действовать оно должно как некий сверхъестественный артефакт и, естественно, иметь серьезные ограничения в использовании. Ну, чтобы этим самым артефактом нельзя было взять и за раз всю армию истребить.
Наутро у меня, как всегда не выспавшегося после собрания нашего тайного (или, как я догадываюсь, не очень уж тайного) общества, был серьезный разговор с нашим главнокомандующим, бравым доном Риго, который, надо сказать, что в хозяйственных, что в военных делах разбирался замечательно и его даже не надо было особо направлять и контролировать. Так вот, в разговоре с доном Риго я решил не прибегать к разным эпическим иносказаниям и спросил напрямую: знает ли он про реликвию короля?