– Как я рада, – повторила она, кивнув, – ты все-таки пришел.
– Да, – ответил я, – мне пришлось. Неужели нельзя было выслать сигнатуру?
– Я считала, что ты придешь потому, что тебе будет чем со мной поделиться, что ты откроешь для себя нечто новое в новой эре. Ну так?..
– Ничего подобного, – резко бросил я, – я пришел потому, что мне нужно тебя видеть, ибо процесс стоит на месте.
Она вздохнула и отошла к своему столу.
– Мой приход никак не было связан с тобой или с какими-то мифическими изменениями. Ничего не произошло, все по-прежнему.
Она пожала плечами.
– Очень жаль. Хорошо, что я – не ты, иначе умерла бы от скуки и тоски.
– Да, это точно! я уж никак не похож на тебя сегодняшнюю. Ты отреклась от себя, еще во время Кризиса…
– Хочешь сказать, что наш брак развалился только по этой причине? что я изменилась?
Я только пожал плечами.
– Ты прекрасно знаешь, почему он развалился! Я бы может и принял со временем твои изменения. Изменения, Марта! не измену!
Она легко улыбнулась.
– Ты говоришь о ритуале Постижения?
– Уж не знаю как это у вас там называется. Говорю о той групповухе, в которой ты участвовала и которой так гордишься.
– Боже, ты так жалок!
Она села и многозначительно посмотрела на меня. Под этим взглядом я чувствовал себя в высшей степени неуютно. Она давила на меня: своей волей, эмоциями и странной новой мудростью. Она уже Великий Магистр, а я всего лишь убийца. Когда-то Марта была для меня опорой этого мира, мира, который сейчас так сильно давил на меня, что у меня почти не осталось сил сопротивляться.
Но мне было все равно. Я давно перестал ненавидеть людей за их чувства и идеалы. У меня оставался единственный вопрос к тем людям, которые меняли свой старый мир на новый: а знают ли они что такое этот новый мир?
– Я думаю, мы просто не любили друг друга… и все, – сказал наконец я, – давай не будем переливать из пустого в порожнее и выдумывать несуществующие причины. Я просто не люблю тебя.
– У тебя все те же старые понятия, то же однобокое и плоское понимание любви. Ты говоришь мне о ней, но даже не понимаешь что это такое на самом деле! Ты даже не представляешь какие аспекты этого понятия можно узнать сейчас, даже не представляешь что можно почувствовать и испытать, погрузившись в Любовь!
– Я могу увидеть и проанализировать свои чувства. И я точно знаю, что чувствую к тебе.
Она пододвинулась и внимательно посмотрела на меня.
– И что же это? Неужели там нет хотя бы частички всеобъемлющей любви?
– Сомневаюсь, что в пустоте есть что-то кроме пустоты… – мрачно ответил я, – мои чувства к тебе – ничто, их просто нет. Сейчас я смотрю на тебя и не чувствую ничего, ни одного из тех чувств и переживаний, которые так волновали меня несколько лет назад. Ну разве только жалость, но это чувство у меня ко всему человечеству.
Она усмехнулась и покачала головой. Потом протянула ко мне руку и погладила по щеке.
– Тебе жалко человечество? нет, дорогой. Это человечеству жалко тебя. Но мир терпелив, когда ты будешь готов, он тебя примет.
Я сидел почти неподвижно, а Марта, не отрываясь, смотрела на меня.
– К чему ты стремишься, Натан? – спросила она, – знаешь ли ты к чему идешь?
Я усмехнулся, потом залез во внутренний карман пиджака. Странно, но именно сейчас мне захотелось выхватить «Мститель» и всадить пулю в голову Марты. Она – уже давно не та, да и я не тот, каким был прежде. Мы стали абсолютно другими, настолько противоположными, что сойтись вновь просто не сможем, даже если очень захотим. Сейчас я искренне ненавидел ее, презирал и не видел на ее месте той, которую когда-то так страстно любил.
Снова этот порыв: яркие эмоции, готовые вырваться наружу! Стоп! надо срочно взять себя в руки, необходимо полное спокойствие и тотальный контроль. Эмоции вредны, они для меня – непозволительная роскошь.
Я на пару секунд закрыл глаза, глубоко вдохнул и, вместо того, чтобы достать оружие, я вытащил из кармана документы о разводе и бросил на ее стол. Она по-детски улыбнулась, однако, взяла бумаги и принялась отстраненно рассматривать.
– Все еще любишь бумагу? – ехидно заметила она, – ты никогда не изменишься.
– Лучше перелистовать листы, чем нажимать на кнопки, – парировал я, – больше вероятность, что материал останется в памяти.
– Старая теория. Старая и несостоятельная. При помощи современных технологий можно…
– Не надо мне говорить о том, что могут современные технологии, – отрезал я, – об этом мне прекрасно известно, но я всегда буду предпочитать материальные вещи виртуальным. Гораздо приятней любить по-настоящему, дружить по-настоящему, страдать по-настоящему, читать по-настоящему и убивать по-настоящему.
Последняя фраза вырвалась у меня сама собой. Я уж точно бы ее никогда не произнес, однако, к моему счастью, Марта не придала ей никакого значения и просто улыбнулась.
– Можно подумать, ты когда-нибудь убивал кого-нибудь, Натан.
– Нас я смог убить, – выкрутился я, – подпиши бумаги и больше ты меня никогда не увидишь.
Она вздохнула, бросила последний взгляд на документы, потом отложила их и встала из-за стола.
– Прости, Натан, но я не могу этого сделать. У меня уже давно нет ручки. Отсканируй документы, заверь их у Стражи, а потом перешли мне; я поставлю свою сигнатуру.
– Мой адвокат уже давно это сделал, но ты, видимо, не просматриваешь свою почту.
Я залез во внутренний карман, вытащил золотой «Вотерман» и протянул ей. Марта только фыркнула в ответ.
– Сожалею, но писать я тоже разучилась, Натан.
Злость и ненависть все же взяли верх, я не в силах был сдержать их, как не в силах был предотвратить уничтожение Венеры. Я был готов взорваться в любой момент, выхватить из-за пояса пистолет и прикончить ее; снова сдержаться стоило мне неимоверных усилий.
Манера поведения Марты была стандартна – она негативно относилась ко всему старому и фанатично проповедовала новое; спорить с ее взглядами было бессмысленно. Поэтому я убрал ручку в карман, потом подошел к столу и забрал бумаги.
– Ты не хочешь разводиться, Марта? – спросил я.
– Я не настолько глупа, Натан. Если бы…
– Здесь речь не об уме или глупости! – крикнул я, – ты любишь меня или нет?
– Любовь… – задумчиво проговорила она, – да ты даже не знаешь что это такое. Задаешь мне вопрос, но вкладываешь в него совершенно не то, что я. Ты даже не представляешь…
Я чувствовал, что в третий раз сдержаться не получится. Переходить к крайним мерам совершенно не хотелось, поэтому я, стиснув зубы, как мне показалось, до хруста, поправил пиджак, развернулся и, недослушав ее, вышел.
Вечером Марта позвонила мне. На этот раз она была более или менее серьезна, однако, лучезарная улыбка не покидала ее лица.
– Боже, Натан! Зачем было так нервничать сегодня? Если бы только смог представить себе, что ждет нас в Новом мире! – с улыбкой произнесла Марта, – он даст нам безграничные и поистине божественные возможности. Мы станем…
– Мир ничего нам не даст, Марта, – ответил я, – ничего, пока мы сами не сделаем что-то для него.
– А разве мы не сделали? Больше нет войн, нет Кризиса и экономического хаоса. Эпидемия давно кончилась. Мы спасли этот мир, и теперь он отвечает нам.
– Мы спасли самих себя, но никак не мир. Если бы смогли освоить межзвездные перелеты и не копошиться только в своей солнечной системе, то оставили бы Землю, однако колонии на Луне и Марсе – это все, что у нас есть. Мы спасли Землю только потому, что другого пути нет, но сделали это не потому, что любим нашу планету, а потому, что любим только себя.
– Ты неисправимый пессимист, Натан.
– Хорошо, что я это признаю, а ты никак не можешь. Я в очередной раз переслал тебе документы, поставь сигнатуру и оставь меня, наконец, в покое.
Я подошел к терминалу и нажал на кнопку отключения сеанса. Образ Марты мгновенно растворился, и на экране высветилась сумма моего оставшегося кредита за связь.