Спустя сорок минут и одно печальное повествование я была готова к выходу в свет. И надо отдать должное стараньям Кевина, его белошвеек и девушек, выглядела я так, что мне за много лет, первый раз самой нравилось то, что я видела в отражении.
Лиза уложила волосы в замысловатую прическу, приподняв и заплетя в косу уложенную спиралью на затылке, оставив несколько прядок с мнимой небрежностью свободно закручиваться тугими локонами. Все это дело она украсила серебряными шпильками с сапфирами и черными жемчужинами.
- Эти шпильки прислали сегодня от столичного ювелира от имени герцога.
Благодаря усердным стараниям все той же Лизы на ниве косметических ухищрений, мои глаза стали более выразительными и приобрели "загадочную поволоку", как выразилась Сара, пока вдевала меня в нечто темно-синее, именуемое месье Кевином - платьем.
- Что-то не помню, чтобы я сегодня мерила нечто подобное.
У платья был очень, очень рисковый крой. С открытыми плечами, отсутствием жесткого корсета и пышных юбок, обязательных для мероприятий такого характера по протоколу. Вместо этого - шнуровка корсажа с заниженной талией, многослойная юбка, спадающая свободными складками до пола и вышивка по корсажу черными жемчужинами на темно-синем, сапфировом фоне ткани платья.
- Вы уверенны, что меня за такое платье на сегодняшнем вечере не отправят обратно в монастырь с сопровождающим письмом к настоятельнице с сомнениями в её компетентности и профессионализме наставниц?
- Это новая мода на измирские платья. Лиза говорит, там ещё и не в таком ходят. - Сара с суеверным ужасом смотрела на шебаршащуюся вокруг меня служанку. - Даже ваша сестра на прошлый бал у короля, в честь подписания договора между Далией и Измиром, надела платье с отсутствием пышных нижних юбок и колец, а рукава были совсем-совсем короткими.
- Но с корсетом же!
- А ей без него никак. - Резонно подметила горничная.
Подозрительно похожий на смех, кашель, донесшийся где-то в районе моего подола, послужил ответом на мои сомнения. Ещё раз, придирчиво оглядев себя в зеркале и окончательно махнув рукой на приличия вбитые сестрами-настоятельницами, решила не мучиться. В конце концов, герцогская я дочка или где?
Наряд тут же был дополнен изящными черными босоножками на невысоком каблучке с шелковыми лентами, парочкой колец с сапфирами и небольшой изящной серебряной же подвеской в виде трилистника.
- Вас в гостиной ожидает ваш отец, миледи. - Сара заботливо поправила складочку на юбке и, довольно окинув взглядом получившейся результат, приоткрыла мне дверь.
- Уже иду.
Отец ждал мен, вольготно расположившись на диванчике с какой-то книжкой в руках. Видимо, чтиво было довольно веселым, так как он изредка посмеивался, переворачивая очередную страницу. Одет герцог был в камзол и брюки, выполненные в родовых цветах рода Гримхоль - темно-зеленый с золотом. Легкая белая рубашка выгодно подчеркивала стройную, подтянутую фигуру, видимо папа за время моего отсутствия не забросил утренние тренировки с мечом.
- Добрый вечер, ваша светлость. - Склонившись в положенном реверансе, ощущаю себя не очень, кажется, что вот-вот платье само с меня сползет.
- Добрый-добрый.... - Герцог внимательно меня разглядывает с головы до ног. - Вам очень идет этот цвет, дочь моя, а Кевин как всегда на высоте в своем искусстве.
Легко поднявшись с дивана, отец уверенно берет меня под руку, и мы неспешно направляемся из моих комнат куда-то вглубь коридора, прочь от лестницы вниз, где во всю слышны приготовления к предстоящему мероприятию.
Сохраняя абсолютное молчание, мы через минуту неспешного шага добрались до отцовского кабинета. Стоило только отцу открыть дверь я, как в детстве, снова утонула в монументальности стоящей здесь мебели.
Высоченные, до самого потолка, книжные шкафы, потемневшие от времени, заставленные книгами, огромный письменный стол из цельного дуба с замысловатой резьбой, секретер с множеством ящиков, несколько достаточно неудобных кожаных кресел для посетителей и два витражных окна, задернутых тяжелыми шторами ярко алого цвета. Стоило только переступить порог, как ноги утонули в мягком, густом ворсе ковра, кофейного цвета, а нос уловил запах свежей выпечки и клубничного чая - самая большая папина слабость.
- Присаживайся. - Закрыв за нами дверь, отец направился к своему креслу, значит, мне опять придется сидеть на очередной неудобной мебели, призванной облегчить жизнь своему владельцу при неприятном разговоре или уменьшить желание нахождения в своем обществе нежелательных посетителей.
Выбрав кресло справа, я тут же пожалела о своем неосмотрительном поступке. Лучше бы я постояла. Или что мне мешало устроиться на одном из подлокотников? А так я чувствую себя ещё меньше среди этой исполинской мебели, утонув по самые уши в мягком сиденье. Я постаралась скрыть свои ощущения, но от внимательного взгляда отца не ускользнуло мое недовольство, на что он только неопределенно хмыкнул.
- Амина, тебе, наверное, стало уже известно, что по сговору между мной и герцогом Рошвальдом ты должна была выйти замуж за его среднего сына Некоса?
- Да, наставница просветила меня о личности моего предполагаемого супруга.
- Замечательно. Значит, ты понимаешь, что просто так мы не смогли отменить условия сговора.
Условия сговора? А что я вообще помню про этот самый сговор? В памяти тут же всплыли строки, зачитываемые нам наставницами для записи и последующего изучения наизусть огромного талмуда под зубодробильным названием "Правила, уложения и законы семейного устава благородного сословия".