Захватив шею часового ремнем автомата, Джек вздернул его на стену, с омерзением ощущая, как бьется – совершенно не по-человечески – на ремне тело. Махди цеплялся пальцами за ремень и тихо хрипел, темное лицо полиловело. «Хватит, – понял Джек. А потом обожгла другая мысль: – Девчонка!»
Спрыгнув со стены, он подхватил слабо хрипящего бандоса. А девчонка… лежала в нескольких шагах у ног Дика. Напротив стоял Эрих, зорко оглядывая улицу. Дальше – Жозеф.
– Забыл про нее… – шевельнул губами Джек, стараясь не глядеть на скаутский нож, который вытирал новозеландец – тот самый, которым он вчера резал колбасу. Дик улыбнулся, кивнул, поднес палец к губам.
Иоганн указал рукой на забор и встал к нему спиной, сцепив ладони в замок на уровне пояса. Эрих, Дик и Жозеф ловко последовали во двор – замок, плечо, стена, прыжок…
– Зачем тебе их командир? – прошептал Джек, стоя у стены с автоматом наперевес.
– Поговорить, – сквозь зубы сказал швейцарец. – А ты молодец… – Он ловко набросил на запястья и щиколотки придушенного пленного глухие петли, затянул их. – Ну-ка, открывай глаза… – Плеснув в ладонь воды из фляжки, Иоганн вылил ее в лицо бандита. Тот заморгал, открыл глаза с невероятным усилием, дернулся потереть горло и застыл. – Не дергайся. И не кричи, а слушай… – Иоганн перешел на лингва-франка, возникший среди остатков местного населения в последние 20–30 лет синтетический язык; в лагерях его учили в достаточном объеме, он был прост, как и говорившие на нем существа, по крайней мере в массе своей. – Я могу тебе заклеить рот и обрезать уши, нос, вынуть глаза – тихонько, не спеша. Нравится? Вижу, что не нравится. Тогда я сейчас развяжу тебе руки, ноги – и ты позовешь командира. Из дома. Без шуток. Если сделаешь, как я сказал, я тебя отпущу. Согласен?
Черные глаза бандита бегали по бесстрастному лицу швейцарца. Потом задержались на нарукавном знаке Рот – и лицо помертвело. Но он все еще молчал.
– У меня нет времени ждать. – Иоганн решительным будничным движением задрал вверх подол накидки бандита. – Яйца у тебя лишние, я так решил.
– Я скажу… позову! – вырвалось у того.
– Давай. – Ловко освободив пленного от петель, Иоганн поднял его за шиворот и толкнул к двери в заборе, держа дробовик у его позвоночника. – И чтобы он вышел. Иначе – сам понимаешь. Я расстроюсь.
– Понимаю, – закивал бандит. Он часто моргал. – А вы… отпустите?
– Тут же. Джек…
Джек уткнул свой автомат в поясницу бандита и встал сбоку от двери. Иоганн занял место с другой стороны.
– Зови… – шевельнул губами Иоганн.
– Эмир, господин эмир! – громко позвал бандит. – К вам гонец, господин эмир!
Что происходило во дворе – Джек не видел. Зато было слышно, как идущий по двору что-то бормочет… Джек сдвинул пленного в сторону.
– Какой гонец? – Над его плечом англичанин увидел узкое смуглое лицо с усиками и татуировкой на лбу, расширившиеся глаза.
Кулак Иоганна молотом ударил командира в затылок, а правой рукой швейцарец буквально метнул часового внутрь, во двор:
– Иди, отпускаю! Джек, внимание!
Взрыв! Второй, над забором поднялся огненный столб – это Густав выстрелил из «ропика». Иоганн, пинком распахнув, а точнее, снеся с петель дверь, держа дробовик в высоко поднятых руках, ударил внутрь почти очередью.
– Джек, вперед!
Англичанин проскочил под локтем швейцарца, согнувшись вдвое. Во дворе не было ничего, кроме локального ада. Дом исчез, на его месте пылали черно-рыжим огнем развалины. Неподалеку от огня лежал уже неопознаваемый горящий труп.
– Хватит, сержант! – крикнул Дик, поднимаясь из-за мотоциклов. – Тут никого нет! – И добавил с ухмылкой: – Живого. Мы не в счет.
– Там же было не меньше сорока… – неверяще сказал Джек, медленно опуская автомат, из которого так и не выстрелил.
– Судя по мотоциклам, больше, – обыденно ответил Эрих. И заорал: – Андрей! Густав!
Они как раз перелезали через стену. Русский, оседлав верх, недовольно буркнул:
– Ты громче ори, а то больше никто не услышит. Фриц чертов.
Эрих заржал. Джек выдохнул, разглядывая пожарище, где не было и намека на тела:
– Нет, ну как же это…
– Да вот так. – Дик поставил на землю «двушку». – Сперва моя осколочная, потом термобарик…
Подошел Иоганн.
– Хелен докладывает, что по деревне – никакого опасного движения. Они сюда идут… Так, я займусь пленным. Эрих, помоги мне. Андрей, Джек, сходите за кипятком для кофе, пусть где-нибудь вскипятят… Остальные – обработайте мотоциклы.
– Стартер на бак? – широко улыбнулся молчаливый Жозеф.
– Угу. – Иоганн приподнял угол рта. – Все, разбежались.
– Пошли. – Андрей махнул рукой…
…Они вышли на пустую улицу, где не было никого, кроме связанного командира бандитов, еще не пришедшего в себя. Только трупы… Андрей махнул рукой Елене, Ласло и Анне, появившимся у леса, и зашагал вперед, без особого интереса посматривая по сторонам. Иногда поскрипывали двери или оконные ставни. Оттуда следили за солдатами, но никаких действий не предпринимали.
– Сюда. – Андрей свернул налево, на еще одну улицу. И повернулся к Джеку лицом. – Кажется… ты хотел мне бить морду?
– Зачем ты убил мальчишку? – хмуро спросил Джек. Драться ему уже не хотелось. За последние четверть часа он успел посмотреть такие «интересные вещи», что практически и забыл, что и как там было с тем пацаном.
– Ну так морду бить не будешь? – спокойно спросил Андрей. – Тогда слушай меня, зелень. – Джек напрягся, услышав это обидное слово. – Здесь, – он обвел рукой дома вокруг, – друзей нет. И вообще людей нет. Так уж получилось. Исторически сложилось. Не-ту. А оставить перед налетом в живых того, кто нас видел, – значит рисковать всей операцией и головами друзей. И твоей, кстати, тоже, Джек. Ну что? – Андрей положил руку на плечо англичанина и чуть качнул. – Замяли эту тему?
– Замяли, – почти с облегчением сказал тот. И спросил, радуясь возможности поскорей сменить тему: – Слушай, Эндрю, как ты его заметил?
– Я же сказал – унюхал.
– Да ладно тебе.
– Серьезно. Я с пятидесяти шагов могу по запаху отличить махди от нашего. Во влажную погоду – даже больше.
– А в чем разница-то?! – добивался Джек.
– Они воняют, как звери. Даже если год не мыться – запах все равно будет как от грязного человека. А от них – другой.
– Это ты тоже на охоте научился?
– Там… Слушай, – вдруг спросил русский, – а кем ты быть хотел?
Джек удивился и задумался:
– Не знаю… Я только школу окончил… Вообще-то мне многое интересно. А ты школу успел окончить?
– Девять классов, – ответил Андрей. – У нас школа была в пяти километрах от моего дома.
– Автобус собирал? – уточнил Джек. – На автобусе ездить муторно, к нам тоже приезжали с ферм…
Андрей засмеялся:
– Ага, автобус. «Мерин» дяди Сергея, да и то не всякий раз. А так пешком.
– Ого. Каждый день?
– Почти… А отец у меня тигролов был, – с легкой хвастливой ноткой сказал Андрей.
– Убивал тигров? – уточнил Джек. Тигров он видел только на картинках и в кино, но знал, что на Дальнем Востоке их за Безвременье расплодилось огромное количество.
– Зачем? Живьем ловил…
– Ничего себе… А почему ты сказал «был»?
– Потому что пропал без вести. Понял? – в голосе Андрея Джеку почудилась враждебность, и он слегка растерянно сказал:
– Понял…
Андрей тряхнул головой, снял шлем. Его лицо потемнело:
– Не сердись, я так… Банда пришла с юга… китаезы… Отец нас – маму, меня, младших сестричек – зашвырнул в машину, водиле крикнул: «Газуй!» – и пошел с мужиками… Помню: машина уже мчится, а я стою у заднего борта… отец идет, не оборачивается… Спина в охотничьей куртке и СКС над плечом, старый, еще прадеда, до Безвременья сделан… – Он провел рукой по глазам. – Ну, мы потом вернулись. Дом цел, даже замок висит, мама повесила зачем-то. А отца нет… нет… Кто с ним вместе дрался – говорят: во время схватки ночью пропал. И все. – Андрей отвернулся. Помолчал и заговорил как-то глухо, невыразительно: – Я подождал, когда шестнадцать исполнится, маме сказал: «Не отпустишь – к нашим уйду, в Монголию, к казакам прибьюсь, ты и знать не будешь. Отпусти». Я бы, конечно, в нашу армию пошел, но туда вакансий не было как раз. А ждать я не мог… У тебя кто воюет где?