– Чужачка…
– Всего несколько часов, и я вернусь. Обещаю.
Парень неуверенно останавливается и смотрит на меня. Не знаю, что он там видит, но неожиданно его взгляд смягчается.
– Хорошо.
– Хорошо?
– Да. Ты вправе решать сама, чего хочешь. – Его слова удивляют. Я послушно киваю и выдыхаю накопившийся в легких воздух. – Но…
– Так и знала! – бросаю я, перебив его. – Конечно, будут какие-то условия.
– Безусловно, – улыбается Макс. – Одна ты никуда не пойдешь.
– Отлично. Я как раз собиралась позвонить своему другу.
– С ним ты тоже не пойдешь.
– Это еще почему?
– Потому что я так сказал. – Максим хитро сужает глаза. – Я тебя нашел, я позволяю тебе выйти на свободу, и я за это ответственный. К тому же навыки первой медицинской помощи приветствуются. Иными словами, с тобой пойду я и только я.
– Очень смешно, – неохотно протягиваю я. – Ты ведь шутишь?
– Нет. Я абсолютно серьезно.
– Господи, но зачем я тебе? Обуза на день – это такое развлечение сейчас у золотой молодежи?
– Мне просто нечего делать.
– Так это от безысходности.
– Расценивай мое предложение как хочешь, – улыбается парень. – Итак, как человек знающий, я прекрасно понимаю, от чего бы ты сейчас не отказалась.
– И от чего же? От другой жизни?
– Нет. От еды, Чужачка. От нормальной, человеческой еды.
Хочу ответить что-нибудь едкое, но вдруг осознаю, что в этом нет смысла. Он прав. Я безумно проголодалась.
– Допустим, я согласна, – аккуратно предполагаю я.
– Допустим, я и так это знал.
– И куда мы пойдем?
– Даже не знаю. Судя по твоему виду, в ресторан нас не пустят. – Макс пристально смотрит на меня, и я вдруг вспоминаю, что выгляжу отвратительно. Кроме того, что на мне спортивные штаны и растянутый старый свитер, я не мыла голову уже несколько дней и вместо лица у меня гигантский синяк. Мне становится стыдно, и я отвожу взгляд. – Да, и в кафе тоже…
– Прекрати! – рявкаю я.
– Не любишь правду?
– А ты любишь оскорблять людей?
Парень усмехается и начинает двигаться в противоположную от больницы сторону.
– Не беспокойся, Чужачка, – ласково произносит он, и я непроизвольно поднимаю глаза, чтобы убедиться в искренности его интонации. – Ты прекрасно выглядишь.
– Ну да.
– Так и есть. Пара синяков не портят тебя. Поверь.
– С чего мне тебе верить?
– Я мужчина. Я могу отличить истинную красоту от поддельной.
– Неужели? – Я пытаюсь говорить непринужденно, хотя его слова смущают меня и заставляют краснеть. – И как же ты это делаешь?
– Давай я не буду раскрывать всех своих секретов.
Парень хмыкает, а я замечаю в нескольких метрах от нас его машину.
– Не думала, что окажусь в автомобиле так скоро, – шепчу я. Становится не по себе. Вспоминаю рыжее пятно, крик Леши и невесомость. Закрываю глаза и встряхиваю головой, надеясь избавиться от этих мыслей. Но они не уходят. В голову вдруг приходит бредовая идея: как я буду сдавать на права, если теперь столбенею при виде машин?
Максим останавливается. Он колеблется, я это чувствую, пусть и не вижу его лица. Мне внезапно становится стыдно: я опять веду себя как трусиха. Хочется скрыть страх, но я не могу этого сделать. Тело реагирует отдельно от разума, и мне остается лишь надеяться на то, что сердцебиение чуть сбавит темп в ответ на мои мольбы и просьбы.
Оно этого не делает.
Неожиданно Макс проводит пальцами по моим скулам, медленно и нежно, и я ошеломленно распахиваю глаза. Мне хочется сказать что-то, но я молчу. Смотрю в темно-синие глаза парня и не могу пошевелиться. Он изучает мое лицо, мою шею и плечи. Его интерес привлекает. Медленно парень движется по моей ключице кончиками пальцев, поднимается к подбородку, останавливается на щеке. Создается впечатление, будто он сканирует мою кожу. А затем он вдруг смотрит мне в глаза, и столько волнения и жажды в этом взгляде, что теперь я слышу биение своего сердца во всем теле, ощущаю его повсюду. Кажется, что я способна не отрывать взгляд от его глаз вечно, ведь там столько уверенности, столько храбрости. Если бы Макс был моим другом, я бы смогла на него положиться, смогла бы найти в нем опору и защиту.
Если бы Максим был моим.
– Я не позволю тебе пострадать, Лия, – шепчет он, и у меня пробегают мурашки по спине, волоски на руках, шее поднимаются, электризуются, дыхание становится тяжелым. – Со мной ты в безопасности, слышишь? Со мной ты можешь ничего не бояться.
Наши лица безумно близко. Я ощущаю его горячее дыхание, а он слышит, как я вздыхаю. На несколько секунд мне кажется, что движение вокруг остановилось и сейчас вся жизнь сосредоточена лишь здесь, в паре сантиметров между нами. Однако иллюзия покидает меня. Максим неожиданно отстраняется и растерянно выпускает меня из объятий.
– Так что… – он откашливается, – так что можешь не волноваться.
Мне так много хочется сказать ему, но я не могу вымолвить ни слова. Киваю и осторожно сажусь на пассажирское сиденье, едва парень открывает мне дверь. Он обходит автомобиль, а я до сих пор ощущаю тепло его рук на лице и испытываю такую дикую неловкость, словно сделала нечто плохое и запретное.
Он садится за руль, я боюсь повернуть голову в его сторону. Вдруг он увидит мои красные щеки или заметит пот на лбу?
– Тебе холодно?
– Немного.
Он заводит машину и включает печку.
– Скажи, когда согреешься.
– Хорошо.
Дрожащими руками пристегиваюсь. Парень нажимает на газ, и меня впечатывает в сиденье так грубо, словно в меня ударил неистовый поток ветра. Дыхание сбивается. Мы едем медленно, а мне кажется, что мы летим. Обеспокоенно смотрю по сторонам, пытаюсь наблюдать за проезжей частью, но бессмысленно. Меня до сих пор тошнит, перед глазами вертятся дома, деревья, люди, и я не могу сфокусироваться.
– Чужачка?
– М?
– Ты как?
– Все нормально. – Сглатываю и выдавливаю улыбку. – Разве не видно? Все отлично.
– Я вижу лишь панику. Успокойся. Я вожу уже пять лет. – Заметив мой удивленный взгляд, он добавляет: – Из них три года – легально.
– Максим, все хорошо.
– Поэтому ты сейчас порвешь пальцами мое сиденье?
Я опускаю взгляд на свои руки и испускаю громкий вздох. Ногти впились в чехол, словно одичавшие пиявки. Резко высвободив сиденье, я прижимаю ладони к коленям и откидываю назад голову.
– Прости, – трудно дышу. – Прости, я не хотела.
– Ничего страшного. Может, остановиться?
– Нет, не стоит.
– Если тебе плохо…
– Прекрати вести себя так, словно я инвалид и умру через несколько дней, – серьезно говорю я и смотрю на парня. – Да, мне не по себе, но это не значит, что ты должен жалеть меня или испытывать сочувствие.
– Я лишь не хочу, чтобы тебе стало хуже. Дело не в жалости, а в волнении.
– А ты не волнуйся. Я ведь не настолько слабая, чтобы умереть от бешеной скорости в сорок километров в час. Это, конечно, очень жутко и опасно. Но я переживу.
Максим усмехается и смотрит на меня как-то по-новому. Наконец я замечаю в его темно-синих глазах уважение. И мне льстит это. Ужасно льстит.
– И куда ты, Чужачка, хочешь, чтобы мы поехали?
– Ты прав насчет моего внешнего вида, – признаюсь я и стягиваю волосы в тугой хвост. – Выгляжу я так, словно только что восстала из мертвых. Пугать людей в кафе не стоит, так что обойдемся без еды.
– Я так не думаю.
– Не думаешь, что я плохо выгляжу, или не думаешь, что стоит обойтись без еды?
– Оба твои варианта. – Он подмигивает мне. – Я что-нибудь придумаю.
– И что же? Тут стоять нельзя, – умничаю я.
– Я ненадолго. – Макс паркуется и глушит двигатель.
– Ты куда? – произношу вопрос я в воздух. Максим выходит из машины, закрывает за собой дверь и скрывается за поворотом. – Отлично.
Выдыхаю и оглядываюсь: в салоне чисто, я бы даже сказала – пусто. На панели лежат диски, и я внимательно изучаю их: Nirvana, Radiohead, «Би-2». Отмечаю, что вкус у парня отменный. Будь у меня машина, музыка бы в ней играла такая же. Неожиданно я замечаю еще один диск. Он лежит дальше всех, со стороны водителя. Отстегиваю ремень и тянусь к нему. Диск нелицензионный. Наверняка выборка любимых треков. Я открываю коробку и вижу надпись: Бесстрашному.