Мы работали на пришкольном участке, а Коля ходил между рядами, брезгливо ступая на сырую землю и, в ожидании звонка с урока, все время поглядывал на новенькие часы. Мы попытались заставить его взять в руки лопату. Но он пренебрежительно посмотрел на нас и произнес надменно: «В негры не нанимался. Пусть деревенские в навозе копаются». Все оторопели от такой наглости. Мальчишка оскорбил весь класс, а учительница не поддержала нас, не помогла осадить заносчивого лодыря, не объяснила городскому воображале, что значит уважение к товарищам, и зачем необходим физический труд. Почему не вмешалась? Поняла, что Коля не послушается ее?
Я никогда не любила скучные уроки Марии Ивановны, но не баловалась на биологии, потому что считала ее доброй теткой. А в чем ее доброта? Она никому ничего плохого не делает. А что хорошего от нее получаем? Не защитит, не поможет.
А недавно Мария Ивановна, как ни в чем не бывало, предложила мне заняться пшеницей: скрещивать озимый холодостойкий сорт с местным. Эта провокация только усугубила во мне настойчивое желание подчеркнуть мою обиду, но я проглотила кипевшие во мне слова, и молча отвела взгляд. Учительница поняла, что мое увлечение биологией закончилось по ее вине.
Жаль, конечно. Папа Яша хотел, чтобы я пошла по его стопам. А будущий врач должен любить биологию.
ФОРТЕЛЬ
Во второй четверти в нашем классе появилась новая ученица. Уверенной походкой в класс вошла высокая светловолосая сероглазая девочка в форме выше колен, огляделась и села за первую парту со стороны двери. Шел урок физики. Ольга Денисовна проводила лабораторные занятия. Приборов у нас в физическом кабинете мало, поэтому одна группа делала опыт, другая в это время занималась расчетом, а третья оформляла в тетрадях теоретический отчет. Алла положила ногу на ногу, раскрыла художественную книгу и углубилась в чтение. На физике даже я редко шалила. От наглости новенькой опешил весь класс. «Ну, и скверный характер!» – читали мы в глазах друг друга. Ольга Денисовна на миг замерла, а потом занялась делом, будто ничего не произошло.
Мы надеялись, что Алла одумается в самом ближайшем времени, но она продолжала читать и на втором, и на третьем уроке физики. Надо заметить, что дисциплина в эти дни у нас была идеальная. Мы переживали за учительницу, держали происходящее в секрете от учеников других классов и ждали, чем закончится поединок. Прошло две недели. Мелькали то пестрые, то серые будни. Мы закончили лабораторные работы и приступили к изучению следующих параграфов учебника.
То утро было особенно темным и мглистым. Жидкий серый свет едва просачивался в запотевшие окна. Электричество в школу от колхозного движка (как это у нас часто бывает) опять не дали. Керосиновую лампу Ольга Денисовна зажигать не стала, чтобы мы не заглядывали в учебники, и начала урок с краткого перекрестного опроса. К Алле она не обращалась, будто та вовсе не присутствовала. Потом учительница попросила поднять руки тем, кто хочет отвечать у доски. Неожиданно все увидели скромно поднятую руку Аллы и замерли. Как поступит Ольга Денисовна? А она коротко взглянула на нее, опустила голову к журналу и спокойным голосом сказала:
– Демидова, к доске.
Алла вышла. В сумерках серого ноябрьского утра у доски белело напряженное лицо новенькой. Она отвечала тихо и медленно. Чувствовалось, как тяжело давались ей первые фразы. Потом Алла разошлась, заговорила уверенно и великолепно осветила весь вопрос. Досконально знала урок!
– Садись, пять, – сказала Ольга Денисовна и вызвала следующего.
Вздох облегчения прошел по классу.
С этого дня Алла стала обыкновенной хорошей девчонкой. Училась она по всем предметам отлично. Правда, в общественной работе не участвовала, но мы и не приставали. Не все сразу. Пусть привыкает.