Там выращивали совсем маленьких поросят, которых только отняли от свиноматок. В сарайчике было немного теплей чем в свинарнике. Женщина крикнула:
– Двери прикрывайте, деток застудите.
Мы огляделись. В загоне на соломенной подстилке лежали, прижавшись друг к другу, десятка три чистеньких розовых поросяток.
– Какие хорошенькие! – воскликнули мы хором.
Женщина, обрадованная похвалой, улыбнулась, а потом пожаловалась, что похлебку не на чем разогревать, что сквозняки – главная беда, что молодняк, как дети малые простужается.
– А вы их тоже гнилой картошкой кормите? – осторожно спросила я.
– Пусть только попытаются гнилья привезти! Я не только бригадиру, самому председателю разгон сделаю! Молока для самых маленьких этой зимой вытребовала. Жалко их, вот и воюю. А чуть подрастут,начнутся хождения: «Тому начальнику,другому…». Попробуй, не дай …». Ладно. Займитесь делом. Надо дыры во втором загоне соломой заткнуть.
– На подстилку вам много соломы дают, – заметила я.
– Дают, да поддают! – усмехнулась женщина. – Сама на санках вожу, из-под снега выкапываю. Председатель приказал скотникам обеспечивать меня. Да они без бутылки не едут в поле. Где мне зелья для них набраться? Дешевле самой таскать.
Мы быстро выполнили свою работу, и тетя Аграфена отпустила нас домой пораньше.
Еще в телятнике работали. Телята такие ласковые, руки облизывают, головами трутся. Глаза у них огромные, добрые,грустные. И характеры, как у людей, разные. Мы это в первый же день заметили. Телятницы разрешили нам самим выбрать себе подшефных.
– Скажите, пожалуйста, а почему некоторые телята кудрявые, как ягнята?
Вы специально для красоты таких выращиваете? – спросила я работницу.
– Смешная ты, городская, что ли?
– Наполовину.
– Отчего кудрявыми рождаются, точно сказать не могу, но приметила: в стужу такие появляются на свет. Апрельские всегда гладкошерстые.
Явыбрала себе десять кудрявых телят и принялась чистить их скребком. Особенно я полюбила белошерстого бычка.
– Неужели из этого красавчика вырастет огромный страшный бык? – опять обратилась я к скотнице.
– Хотелось бы. Но дадут ли? Как правило, двухлеток отвозят на мясокомбинат, а телочек мы себе оставляем.
Закончили работу, и вышли во двор. Нина напомнила:
– В воскресенье нам навоз на поля возить.
– Знаю, – отозвалась я. – Сочинение придется в субботу до ночи писать.
– Напишем, – отозвалась Нина, убегая по узкой тропинке в сторону своей улицы.
А я пошла через молочную ферму. В это времяхлипкий мужичишка в рваной фуфайке и ватных замусоленных штанах привез туда с поля солому. Остановил маленькую черную лошадку посреди двора и лег на кучу мерзлого навоза. Доярки ринулись к саням, дружно развязали веревки, стягивающие возок и принялись четко и быстро разносить корм своим буренкам. Красиво работали женщины! Особенно одна мне понравилась. Высокая, статная. Ни одного лишнего движения не сделала. Загляденье! Конечно, ее коровкам больше соломы досталось. Но никто не роптал. Все по-честному. Я полюбовалась труженицами и побежала домой.
«Школа – прекрасный оазис. А жить нам придется в большом, неправильном взрослом мире. Но мы все равно останемся хорошими», – думала я, с грустью вспоминая свиноферму.
И почему наш колхоз один из худших в районе? Обидно!
СТЕНГАЗЕТА
В пионерской комнате я вместе со старшеклассниками и подругой Лилей готовлю очередной номер школьной стенгазеты и вспоминаю, как стала членом редколлегии.
Раз иду я по коридору. Вдруг подскакивает ко мне старшеклассник и требует написать заметку в школьную стенгазету. Объяснила, что тороплюсь на репетицию, но он прилип как банный лист. Тогда я на бегу рассказала ему о взаимопомощи учеников нашего класса и скрылась в спортивном зале.