Надо же! Перекликаются невидимые птички! Каждый день хожу по этой аллее, а птичий концерт первый раз за зиму слышу! Может у них тоже сегодня праздник?
На Новый год мне хотелось порхать снежинкой вокруг елки, но мать предложила быть снегурочкой, потому что костюм простой, и ткань потом в хозяйстве можно использовать. Возражать не посмела. Одела обшитые марлей пальто и шапку, и давай маски перед зеркалом примерять,рожицы строить. Весело!
Входит отец, а я в клоунской маске «нос Буратино»делаю. Сдернула маску с лица, и стою довольная собой.
– Рот до ушей, хоть завязочки пришей. Что в маске, что без нее. Уродина, – процедил сквозь зубы отец.
Я сравнила маску со своим отражением и задумалась: «Он считает мое лицо глупым, или гадким?» Взгляд упал на фотографию, что стояла на комоде. На ней выпускной курс отца. Я спросила:
– Почему на вашем курсе студентки не очень красивые, слишком взрослые и строгие?
– Красивые в институтах не учатся, они рано замуж выходят, – криво ухмыльнулся он.
Мне сделалось обидно за мать, и я пробурчала:
– Зачем же вы на образованной женились?
Отец не нашелся, что сказать, и ушел на кухню. А я размышляла: «В каком случае он солгал? Сегодня, когда сделал намек, что мать некрасивая, или летом, когда рассказывал другу о том, как все солдаты и офицеры целый год оглядывались на его жену во времяслужбы в Мурманске? А про меня он правду сказал?Ну и пусть я уродина, главное, что не глупая».
. И все же грусть коснулась моего сердца. Я собрала маски и пошла на утренник.
Но как-то не удался праздник. Я как снежный ком бродила по залу. У меня не было роли. На меня никто не обращал внимания. К тому же в пальто было даже сидеть жарко, какие уж тут танцы вместе со снежинками! Дед Мороз вручал детям подарки за выступления, а меня не позвал с собой. Потом награждали за активное участие и костюмы. Снежинки все получили, а обо мне не вспомнили. Я же не была активной. И все же грустно. Хоть бы шоколадную конфеткудали. Праздник ведь.
Вернулась домой скучная. На кухне встретила бабушка:
– Детка, я пирожки с картошкой, как ты любишь, сделала.
Я обрадовалась. Настроение улучшилось.
–Бабуля, что бы я без вас делала! – улыбнулась я, глядя в лучистые добрые глаза.
НА ФЕРМЕ
Сегодня моя очередь дежурить на свиноферме. Попросила бабушку разбудить в шесть часов. На улице темно, хоть глаза выколи. Шуршит мелкий колючий снег. Ферма в поле и дорога к ней не расчищена. Иду по колено в снегу, пытаясь попасть в следы от чужих, больших валенок. Их цепочки с разных сторон ведут к длинным сараям фермы. Сначала направилась к избушке, по окошки занесенной снегом. Из трубы шел темный, противный дым. «И чем только топят? Кизяками (сухой навоз), что ли?» – подумала я. Добралась. Прислушалась. Сквозь дверь доносятся смех и восклицания. Приоткрыла дверь. В нос ударили запах гнили и зловоние махорки. Серый сумрак вперемешку с табачным дымом клубился над столом. С трудом разглядела четырех мужчин. Работники меня не видели и продолжали развязно говорить, через слово употребляя мат. «От пьяных мужиков всего можно ожидать. А потом не докажешь, кто прав, кто виноват», – рассудила я, и тихонько прикрыла дверь.
Ветер завывает и скребет снегом о стены. Замерзла. Надвинула на лоб шапку-милицейку, которую давным-давно подарил мне дед Яша, и присела на корточки, прижавшись к двери. Так теплей.
Вспомнила снежную бурю на прошлой неделе. Долго ворота откапывала. Бабушка уговорила надеть шальку, но через двадцать минут я влетела на кухню, растирая замерзшую голову, и опять натянула ушанку. А на следующий день ребята встречали закутанных в шали девчонок дружным смехом: «Кулемы, зимы испугались». Я возмутилась и объяснила подругам, что в шапках намного теплее, чем в платках, и что мерзляки – они, мальчишки. Вспомнила осень, свою фетровую шляпку. Я единственная в школе хожу как городская.