Отец читает не громко, но выразительно, соблюдая все знаки препинания, выделяя голосом тонкости поведения и взаимоотношения между людьми. Я жалела маленьких несчастных людишек, живущих безрадостной жизнью, полной мелких бед и забот, без высоких идей и восхищения. И все жене понимала, почему отец с удовольствием читает о «мышиной возне» вокруг денег, о суетной жизни? Другое дело – «И один в поле воин»! Героические будни разведчика захватывали всю нашу семью. И когда приходила моя очередь бежать в сарай, чтобы узнать, не появился ли у нашей коровы теленок, я умоляла не читать без меня ни единой строчки.
Но потом, вникая в содержание пьес, я стала находить некоторое сходство характеров героевс людьми, живущими рядом. Вот эта религиозная до глупости женщина – наша соседка, а вот эта, неприветливая, всегда смотрящая исподлобья – медсестра, которая живет через выгон от нас. Желчная, завистливая, злобная. Даже не верится, что войну прошла. «Век другой, а люди такие же?» – удивлялась я.
Я видела, что отец читает с упоением. Ему нравился сам процесс! А прежде чем вслух читатьстихи, он изучал их,тренировался в уме, и толькопотом декламировал их нам.
– Папа, вы как артист, – сказала я ему как-то после «посиделок».
Он задумчиво ответил:
– Этим семью не прокормишь. Да и куда нам, деревенским, в высокие материи? Я в детстве еще математику очень любил, а ближе всего к дому находилось педагогическое училище. Вот и стал историком.
Мне хотелось выразить отцу сочувствие, но я не решилась.
ЛЮДМИЛКА
Легкая поземка шуршит по изломанному насту. Спит парк под белым одеялом облаков. Грустит размытый лик солнца. Воздели руки к небесам могучие тополя. После уроков я бегу домой напрямик по замерзшим лужам, катаюсь на галошах и размышляю.
Нравится мне Людмилка из параллельного класса. Крепкая, задорная, постоять за себя может. Ребятам уроки объясняет на переменах, как и я. Активистка. И почему ее папа как зверь? В школе на собраниях красиво говорит о необходимости строгого трудового воспитания, об уважении к старшим, а родная дочь его боится и ненавидит. Ну, подралась она с Вовкой. Так и мне случается «размяться». Что тут такого? Правда, Вовка матери пожаловался, иЛюдмилкин отец «изметелил» дочку железным протезом ноги перед всей улицей. Будто мяч гонял по дороге, в пыли валял. Тонко взвизгивала Люда. В черных глазах мелькали и злость, и страх. С ужасом смотрел Вовка, как металась Люда. В ушах звучали тупые удары протеза по ногам испине. А на следующий день пришел он просить прощенья. Лицоосунулось, посерело. Уголки губ и глаз опустились. Даже нос, будто длиннее и тоньше стал. «Ни в жизнь не сделаю такого больше ни с кем», – боясь разжать зубы, бормотал он, опустив голову.
Хоть и перед всем классом, а не смог слез сдержать.
А когда у них был классный час на тему «Чему научились дома за год», оказалось, что Людмилка умеет больше всех: и обувь чинить, и в мотоцикле с пользой покопаться, и девчачьи дела, пожалуйста, тебе –любые.
– Кто тебя научил всему? – приветливо спросила учительница.
– Отец, – понуро ответила Люда.
Учительница больше не решилась задавать вопросы, только похвалила ее перед всем классом за первое место. Лицо Люды сразу просветлело.
Подружкимнепро это рассказывали.
А еще за каждую четверку отец ее в угол на соль и кукурузу ставит. А на прошлой неделе Максим на уроке русского языка записку-самолетик послал Людмилке. Но не долетел он, перехватилИван Стефанович. Прочитал, и такой довольный, говорит Люде:
– Передам отцу. Посмотрим, как ты после этого на уроках сидеть будешь.
По классу прошел гул неодобрения.