Теперь хоть редко, и зимой я могу устраивать себе праздники души.
ЛЕКТОР
Сегодня после уроков у нас лекция местного художника. На сцене появился седой длинноволосый тощий мужчина в широком помятом костюме. Когда он заговорил, размахивая руками, то его сходство с огородным пугалом еще больше усилилось. Ребята пригнули головы, пряча красные от сдерживаемого смеха лица. Рая толкнула меня в бок:
– Гляди, тот самый, что предлагал нарисовать мою старшую сестру нагою.
– Она согласилась?
– Да. Они договорились встретиться на берегу реки за мостом. И тут он ей говорит: «Раздевайся». Она осталась в купальнике. Он берет кисточку в руки и опять предлагает снять одежду. Ольге дошло, что не ногой художник собирается ее рисовать, а голой. Схватила платье и давай хлестать старика, приговаривая:
– Ах ты, развратник! Как ты мог предложить мне такое! Я порядочная девушка!
Разобиделась она очень, оскорбилась. И такого твой отец прислал к нам читать лекцию?
– Моя городская подружка Ирина училась в художественной школе и объясняла, что великие художники писали людей без одежды, потому что хотели показать красоту человека. У меня раньше была книга «Эрмитаж». В этом музее собраны картины самых знаменитых художников со всего мира. Ты думаешь, почему этот старик твою сестру попросил позировать? Почему хотел запечатлеть на полотне, «оставить в вечности?» Она похожа на богиню плодородия из эпохи Возрождения. Для него твоя Люба – писаная красавица. Гордись сестренкой. Только я сомневаюсь, что он достоин того, чтобы перед ним раздевались. Я видела его картины в клубе, на станции. Отчетливо помню: не понравились. Примитивная мазня. Не получилось у него разгадать тайну женской красоты, и не под силу ему воплотить на холсте очарование юности. Не ухватил он великого мгновения. «Девушка на холме» у него похожа на акулу. И туман вокруг нее не помог усилить восприятие и скрыть отсутствие таланта. Кого он хочет удовлетворить своей безвкусицей? – усмехнулась я неодобрительно. И все же смягчила жесткую критику легким отступлением: «Может, конечно, ошибаюсь? Я люблю творения великих художников эпохи Возрождения. Рядом с ними трудно поставить кого-то из современных авторов».
Лектор суетился, раскладывая репродукции перед проекционным аппаратом. Сгорая от нетерпения, ребята притихли. Казалось, они надеялись увидеть и услышать, что-то особенное, исключительное, способное поразить их ум и сердце. Еще ни разу им не читал лекций художник, специалист в области искусства
Старик довольно складно говорил о Репине, Васнецове, и картинки, вырванные из журналов, подобрал хорошие. После лекции мы поблагодарили художника. А Рая сказала ребятам: «Внутри он лучше, чем снаружи». Все рассмеялись.
Вечером я попросила отца еще раз пригласить искусствоведа для моих одноклассников. Но он сердито ответил: «Дешевле книгу о художниках купить, чем оплачивать ему лекции». А я-то думала, что он от чистого сердца на старости лет захотел школьникам передать свои знания!
Перед сном на меня напала хандра. «Ничего нового я не узнала от лектора, ничем он меня не порадовал. Жизнь моя проходит однообразно, бесцветно. Усыхаю без яркого, умного, интересного. В деревне я тупею. Нет в жизни счастья», – скулила я.
Вскоре отец на самом деле купил великолепное издание «Эрмитаж». Большие деньги заплатил! Я была безмерно благодарна ему. Не ожидала от него такой щедрости! Отец очень дорожил книгой, с какой-то особой нежностью брал в руки. Но судьба книги сложилась неудачно. Недолго мы наслаждались ею. Отец обычно давал ее под расписку учителям на уроки, на классные часы и просил быть очень аккуратными. Каким-то образом она попала в руки молодому художнику со станции, и он не захотел ее возвращать.