Проблемы уже не казались столь громадными и неразрешимыми. Люди не представлялись такими уж злыми и жестокими. Я начинала сочувствовать обеим сторонам, жалеть их. И работа шла ритмичнее.
Часов через пять я уже не могла разломить и тонкой палки. Взяла топор, и, не торопясь, принялась колоть толстые стволы. Руки и ноги дрожали от усталости. Я начала промахиваться. Но привычка пересиливать себя заставила закончить дело.
Бабушка дважды выходила во двор, но не решалась подойти ко мне. Я была благодарна ей за понимание. Отец, проходя мимо, «проехался»:
– На психованных и дураках воду возят.
Я промолчала. С чего вам нервничать? У папочки и мамочки любимчиком рос. Бабушка рассказывала.
За ужином все смеялись, вспоминая, сколько усилий потратили, чтобы подобрать и нарезать ровный орешник.
– Теперь не надо на зиму лучину заготавливать, орешником будем печь растапливать, и тебя добрым словом вспоминать, – подвела итог дня бабушка.
Ее слова – бальзам на мою душу.
ЛЕКАРЬ
Поехали мы как-то всей семьей в Обуховку, в гости к родителям отца. День стоял теплый, тихий, солнечный. Неспешно катилась телега, утопая в мягкой пыли проселочной дороги. Показался лес. Самоцветами осени наградила его природа. Разметала она брызги красок сказочного калейдоскопа. Светло, нарядно вокруг! Моя душа улыбалась и наполнялась очарованием.
Не заметила, как подъехали к большому старому дому с широким двором и многочисленными хозяйственными постройками. За сараями находилась пасека, а за нею – огромный старый сад.
В хате полным-полно гостей. Коля объяснил мне кто из них родственники, а кто – соседи. Но в сутолоке праздника я толком никого не запомнила, кроме бабушки Мани и дедушки Тимофея. А тут еще заехали к отцу друзья школьных лет. Естественно, выпили, вспомнили детство. Время вихрем пролетело. Схватили гости сумки и побежали за ворота. Бабушка Маня, увидев на столе забытый сверток с угощением, бросилась к калитке догонять гостей, да запуталась в длинных юбках и упала с высокого кирпичного порога, поломав в нескольких местах руки и ноги.
Отлежала она в больнице положенное время, срослись у нее все косточки, а ходить все равно не получалось. Сделали рентген. Ничего плохого доктор не разглядел, и стал теребить бабусю:
– Ходи, не ленись. Дома на печке у деда валяться будешь.
– Та хиба ж я придуряюсь!? Мне самой домой охота поскорейпопасть, – кряхтя, ворчала старушка.
Врач ей не поверил и выписал из больницы. И тогда купил отец костыли бабушке и горько пошутил:
– Ничего, маманя, на трех ногах вам легче ходить будет.
– Да уж, наверное, не долго мне кандыбать придется на них. А на том свете костыли не пригодятся, – усмехнулась бабуся.
– Будет вам, мама, об этом думать, – с укоризной в голосе заметил отец.
– Да о чем мне теперь еще думать? Нажилась я, сынок. Хватит. Не хочу небо коптить. Не боязно мне уходить, – услышала я спокойный ответ, и удивилась его простоте и будничности.
А через месяц прослышали мы, что в соседнем районе какая-то «бабушка» лечит от многих болезней, и диагнозы ставит лучше некоторых городских врачей. Повез отец бабу Маню к ней. Мы с Колей тоже увязались с ними.
Подъехали. Встретил нас крепкий молодой человек лет двадцати пяти.
– Мамани дома нет. Поехала помочь в родах внучатой племяннице. Не скоро вернется. Руки у нас с нею одинаковые. Оставайтесь, – пригласил он.
Отец в нерешительности топтался на месте.
– Ваня, подь сюда, помоги, – позвал кого-то молодой человек.
На крыльцо вышел мужчина постарше. Они осторожно перенесли больную на кровать. Молодой человек принялся медленно ощупывать ногу бабушки от кончиков пальцев и выше. Закончив осмотр, он сообщил:
– Бабушка, у вас трещина на шейке бедра. Операция нужна. Надо ехать в город скобки ставить.