После обеда приехали гости. Ели, пили, смеялись. А когда я стелила им на полу постели, то увидела, как дядя Ваня снимает с ног протезы. Жутковатая картина. Культи красные, растертые. Дядя сильно кривился, расстегивая ремни, а, увидев мой испуганный взгляд, сказал странную фразу: «Твой вот так же…». И замолк, не то горько усмехаясь, не то ухмыляясь. Я растеряно заморгала и ушла на кухню. Закололо в сердце. «О ком говорил дядя Ваня? Твой – кто? Отец? Но он же погиб на войне. Тогда кто? Странные взрослые, ничего не объясняют, загадками говорят. Почему держат меня в полном неведении?» – думала я, панически содрогаясь. А в прошлый выходной один родственник из города обнял меня за плечи и говорит: «Ты наша, не в их породу». Чья наша? Что он хотел этим сказать? Я в тот день читала ужасный рассказ о том, как мужчина, будучи пьяным до беспамятства, изнасиловал свою дочь. И вдруг в моей голове мелькнула дикая мысль: «Я в их породу потому, что кто-то из них изнасиловал мою мать?! Может поэтому меня не любит новый отец? Насиловать, значит бить, мучить, но почему от этого бывают дети?» Ночью не могла уснуть. Все пыталась сопоставить факты. Сумятица началась в голове. Я беспомощно, как котенок, барахталась в самой же построенных противоречивых нагромождениях, пытаясь увязать свои собственные взаимоуничтожающие рассуждения. Но концы с концами не могла свести. Это раздражало и злило. Вспомнила, как один раз вывязывала крючком красивый узор по краю платочка, а мать рядом сидела, и вдруг сказала:
– У меня подруга есть. Ее любимый человек с войны вернулся без ног. Она была молодая,красивая и не захотела с калекой жизнь связывать.
А я ей тогда жестко ответила:
– Дрянь. Он и за ее счастье воевал!
Мать с бабушкой переглянулись. Что-то произошло в моей семье. Мать сразу вышла из комнаты, хотя мне показалось, что она начинала долгий разговор. Бабушка опустила глаза к полу, а отец ехидно хмыкнул, и выражение его лица сделалось неприятным, но очень довольным. Будто он был рад, что услышал грубость в адрес подруги матери. Почему он так зло радовался? Я сообразила, что высказала свое мнение не к месту, и ушла во двор. Настроение испортилось. Я не понимала своей ошибки и не знала, зачем мать рассказала о подруге. А теперь, после слов дяди Вани, совсем запуталась. Ночью прокручивала в голове разные варианты, моя фантазия рисовала жуткие, дикие истории. Я злилась на себя и пыталась отыскать что-то хорошее во всей известной мне информации, но не находила. Я – иждивенка. За что мне такое? Может, во втором детдоме я тоже училась бы отлично? А вдруг там мне встретилась бы такая же учительница как Наталья Григорьевна, и я осталась бы троечницей на всю жизнь? А здесь из меня сделали отличницу, нормального человека. Только ведь тяжело, когда каждый день чувствуешь себя лишней, чужой, с гадким, непонятным прошлым. Может, новые родители придумали мне сказку об их гибели, чтобы мне было легче, а теперь вылезают факты, которые морочат мне голову? Соседи все время словечки подкидывают непонятные, жалостливые взгляды бросают, замолкают, когда я подхожу к колодцу. Очень мне портят жизнь недомолвки. Постоянно чувствую какую-то тайну во взаимоотношениях между взрослыми. Ведь скрывают обычно только плохое! Значит, со мною связано что-то неприятное? А при чем здесь я? И отец не хочет удочерять. Во всей школе у меня одной разные фамилии с родителями. Эх, «жизня моя поломатая»!
Не прошло бесследно пребывание гостей, и их внезапное вторжение в мое детство. Взболомутили они мне и без того не очень веселую жизнь.
Сон смежит веки. Но и во сне меня преследуют те же мысли.
ЦЫПУЛЬКА
Бабушка вынесла ведро с едой для кур, и что-то замешкалась, спускаясь по старому рыхлому крыльцу.