Рядом пристроился на лавке с невозмутимой заботливостью его дед Тихон, восьмидесятилетний высокий, замшелый, сгорбленный старик. Он внимательно смотрит на правнука. А тот, утирая нос рукавом расстегнутой рубашки, все время поглядывает на него, ища одобрения. И я почувствовала удивительное душевное понимание между ними и огромную молчаливую любовь. У меня защипало в переносице.
Бабушка позвала их вечерять. Ленька вскочил, отряхнул трусы, вытер ладони о голый живот и потянул деда за руку, помогая встать. Дед Тихон, кряхтя и улыбаясь внуку, поднялся и, опираясь на самодельную резную палку, направился во двор, где на столике уже стоял кувшин с молоком, горячая с пару картошка и миска со свежими, с желтыми цветками, огурцами.
Мое внимание привлек неприятного вида старик. Он медленно брел, цепляясь за Ленькин плетень.
– Наверное, пьяный, – оценила я походку старика.
Бабушка Марфа в это время спустилась с внуком в подвал. Старик подошел к деду Тихону, сел рядом и сталчто-то зло выговаривать. Я смогла расслышать: «… Рассчитаться пришел с тобой за Марфу… Должок старый …. Смолоду я был не промах, но ты… – говорил, шамкая, незнакомый старик. «Необуздан ты по пьяному делу и глуп. Опять разошелся?… Прошлое быльем поросло. За шестьдесят лет мог бы и угомониться…», – отвечал ему дед Тихон.
Я вся напряглась, не понимая, чем может закончиться такой странный разговор. К столу подбежал Ленькаи тоже застыл на месте. Дедушка Тихон сидел неподвижно и напряженно. Вдруг улыбка пересчитала морщинки на его лице, и он сказал:
– Андрей, оглянись.
Тот медленно повернулся. За ним, с вилами наперевес, стояла дородная Марфа, единственная любовь всей его жизни.
– Спиной, что ли увидел? – забормотал дед Андрей.
– Я свою благоверную за версту чувствую. И она меня, – добавил дед Тихон.
Дед Андрей понуро пошел со двора, сердито бормоча:
– Всю жизнь оберегает его, не дает поквитаться. И чемприсушил?
Старики с Леней сели ужинать, будто ничего не произошло, а я пошла дальше.
КОЛЬКА
В деревне детей пускают на любые фильмы, кроме тех, что «до шестнадцати»,потому что кино привозят только посубботами только взрослое. Зажав деньги в кулаки, стоим в очереди около дома культуры. Впереди меня Колька, друг Леньки. Он ерзает от нетерпения, переминается с ноги на ногу, предвкушая удовольствие. Не часто выделяет ему дед мелочь изскудного бюджета. Колька как всегда голопузый, грязный, в трусах за колени.
К большим девочкам подошел высокий симпатичный мальчишка и принялся развлекать их веселыми историями. Неожиданно он быстро наклонился и спустил Коле трусы, оголив ослепительно белый тощий зад. Девчонки засмеялись. Колька, пытаясь надеть трусы одной рукой, окончательно запутался в широченных складках.Справившисьс одеждой, но, не справившись с чувством стыда, он подлетел к обидчику, и сколько в нем было силы, вложил в тот единственный удар, которым хотел погасить обиду. Долговязый небрежным движением уклонился,и маленький кулачок, с ободранными о кирпичную стену костяшками пальцев, покрылся красными полосками. Кровь мелкими гвоздичками усыпала беленый известкой фундамент. Колька взвыл, потом сжал зубы, и медленно побрел к дому. Девчонки неодобрительно глянули на обидчика и отвернулись от него.
В кино Коля не пришел.
ЯЙЦО
Коров здесь пасут семьями. Пришла очередь отцу Леньки выполнять общественную обязанность. Собрала жена корзинку еды, и в пять утра он уже стоял у края яра с хлыстом и собакой. Белые с рыжими пятнами коровы неторопливо шли по сонной улице. Они сами знали дорогу на луг.
Часов эдак в десять, вдоволь отоспавшись, Ленька отправился помо-гать отцу. Поиграл с Шариком, заглянул в провизию, поучился бить о землю хлыстом.