Это началось не в одно время с маминой болезнью. Нет, позже, когда Конору начали сниться кошмары, настоящие кошмары, не про идиотское дерево, а те, о которых он не мог никому рассказать, с криками и падением. Когда они начали ему сниться, Гарри обратил на него внимание, как будто на Коноре появилась тайная метка, которую видел только Гарри.
Метка, которая тянула его к Конору, как железо к магниту.
В первый день нового учебного года Гарри поставил ему подножку у входа на территорию школы, и Конор покатился по тротуару.
Так это началось.
Так и продолжалось.
* * *
Конор стоял спиной к смеявшимся Энтону и Салли. Он потрогал языком ранку на губе, чтобы проверить, насколько она глубокая. Сносно. Он это переживет, если не случится еще что-нибудь, пока он идет в свой класс.
Но тут произошло еще кое-что.
Конор вздрогнул, внезапно услышав чей-то голос.
– Оставьте его в покое!
Он обернулся и увидел рассерженную Лили Эндрюс. Она вплотную подошла к Гарри, и Энтон с Салли засмеялись еще громче.
– Твой пуделек пришел тебя спасти, – улыбнулся Энтон.
– Я просто хочу, чтобы это была честная драка. – Лили нахмурилась и взмахнула кудрявыми локонами, похожими на шерсть пуделя, хоть она и завязывала их в тугой хвост.
– У тебя кровь, О'Мэлли, – заметил Гарри, не обращая внимания на Лили.
Конор прижал ладонь ко рту, но не успел поймать каплю крови, скатившуюся из уголка губ.
– Его лысая мамочка должна старательнее его целовать! – усмехнулся Салли.
У Конора в груди все закипело, как будто внутри его зажглось солнце, но он не успел ничего сделать – Лили его опередила. Гневно закричав, она толкнула ошеломленного Салли в кусты так, что он через них перелетел.
– Лилиан Эндрюс! – произнес голос неподалеку, и это прозвучало как приговор.
Все застыли. Даже Салли замер, не успев встать. Мисс Кван, их классный руководитель в этом году, мчалась к ним с пугающе хмурым лицом, и ее сдвинутые брови были похожи на свежий шрам.
– Это они начали, – сразу стала защищаться Лили.
– Даже слушать не хочу. Салливан, ты в порядке?
Мельком взглянув на Лили, Салли изобразил гримасу боли.
– Не знаю, мисс. Наверное, мне лучше пойти домой.
– Не преувеличивай. Лилиан, ко мне в кабинет.
– Но, мисс, они…
– Немедленно.
– Они смеялись над мамой Конора!
И снова все замерли, и горящее солнце в груди Конора стало жечь еще сильнее, словно хотело спалить его изнутри.
(…в мозгу пронесся отрывок из кошмара: завывающий ветер, слепящая тьма…)
Он отбросил эти воспоминания.
– Конор, это правда? – спросила мисс Кван, серьезная, как во время чтения проповеди.
Из-за вкуса крови на языке Конора сильно тошнило. Он обернулся на Гарри и его приспешников. Энтон и Салли выглядели взволнованными, а Гарри спокойно и невозмутимо ответил на взгляд Конора, словно искренне интересовался тем, что Конор может ответить.
– Нет, мисс, неправда, – сказал Конор, глотая кровь. – Я упал. А они помогли мне встать.
Глаза Лили расширились от обиды и удивления.
– Идите на уроки, – сказала мисс Кван. – А ты, Лилиан, останься.
Лили смотрела на Конора, пока ее уводила мисс Кван, но мальчик отвернулся.
И увидел, что Гарри протягивает ему рюкзак.
– Молодец, О'Мэлли.
Конор молча выхватил у него рюкзак и пошел в класс.
Автобиография
«Истории», – с ужасом думал Конор по пути домой.
Уроки закончились, и он поскорее убежал из школы. Ему удалось весь оставшийся день избегать Гарри и его дружков, хотя они, наверное, понимали, что лучше не рисковать и не устраивать новый «несчастный случай» после того, как их чуть не поймала мисс Кван. Он избегал и Лили, которая пришла на урок с красными, припухшими глазами и хмурая, как грозовая туча. Услышав последний звонок, Конор тут же выбежал из школы, и у него словно камень с плеч упал: школа, Гарри, Лили – все осталось позади, они отдалялись от него с каждой пройденной им улицей.
«Истории», – опять подумал он.
– Ваши истории, – сказала мисс Марл на уроке английского. – Вы достаточно прожили, чтобы вам было что рассказать.
Она назвала это «автобиографией» и задала им написать о себе самих. Об их семейном древе, о родном городе, путешествиях и о счастливых воспоминаниях.
О важных событиях.
Конор поправил лямку рюкзака. Ему на ум приходило достаточно важных событий. Но писать о них не хотелось. Уход отца. Исчезновение кошки, которая вышла погулять и не вернулась.
День, когда мама сказала, что им надо поговорить.
Он нахмурился и пошел дальше.
Конор помнил и день накануне этого. Они с мамой пошли в его любимый индийский ресторан, и она разрешила ему заказать сколько угодно виндалу. Потом она засмеялась, сказала: «Почему бы и нет?» – и тоже заказала себе несколько порций. Они еще не дошли до машины, как уже начали пукать. Когда они ехали домой, они пукали так громко, что и говорить не могли от смеха.
Конор улыбнулся своим воспоминаниям. Мама не отвезла его домой из школы. Его ждал сюрприз. Они пошли в кино на фильм, который Конор видел целых четыре раза и знал, что маме он ужасно надоел. Но вот они снова сидели и смотрели его, хихикали себе под нос, объедались попкорном и упивались кока-колой.
Конор был не дурак. Когда на следующий день они с мамой «поговорили», он понял, что она сделала и почему. Но это не отменяет того, что тогда они прекрасно провели время. Что они громко смеялись. Что все казалось возможным. Что в тот момент с ними могло произойти любое чудо – и они ни капельки не удивились бы.
Но об этом он тоже писать не будет.
– Эй! – окликнули его сзади, и Конор тяжело вздохнул. – Эй, подожди, Конор!
Лили.
– Привет, – поздоровалась она, подбежав к Конору.
Лили встала прямо перед ним, и мальчику пришлось остановиться, чтобы не врезаться в нее. Она совсем выдохлась, но ее лицо все еще пылало от гнева.
– Почему ты соврал? – спросила Лили.
Конор оттолкнул ее плечом.
– Оставь меня в покое.
– Почему ты не объяснил мисс Кван, что произошло на самом деле? – настойчиво добавила Лили, не отставая от Конора. – Почему ты оставил меня в беде?
– Чего ты вечно всюду лезешь?
– Я хотела помочь тебе.
– Не стоило. Я и сам прекрасно справлялся.
– Неправда! У тебя шла кровь.
– Не твое дело, – огрызнулся Конор и зашагал быстрее.
– Меня будут оставлять после уроков целую неделю, а еще мисс Кван написала записку родителям, – пожаловалась Лили.
– А мне-то что?
– Но ведь ты виноват.
Конор резко остановился и посмотрел на Лили. Его взгляд был таким злым, что Лили отшатнулась и вздрогнула, словно он напугал ее.
– Ты виновата, – сказал Конор. – Ты виновата во всем.
И пулей помчался прочь.
– Мы были друзьями! – крикнула ему вслед Лили.
– Были, – ответил Конор, не обернувшись.
Они с Лили были знакомы вечность. Или столько, сколько Конор себя помнил, что, по сути, одно и то же.
Их мамы дружили еще до их рождения, и Лили стала для Конора как сестра, жившая в другом доме, тем более что с ними обоими частенько сидела одна из матерей. Лили и Конор были друзьями, и между ними не было никакой романтики, из-за которой их дразнили в школе. Конор даже не мог воспринимать Лили как девочку: она отличалась от других учениц школы. Как можно смотреть на нее, как на девочку, если в пять лет вы вместе играли ягнят на рождественском представлении? Если ты знаешь, как часто она ковырялась в носу? Если она знает, как долго ты спал при включенной лампе после ухода отца? Это была всего лишь обычная дружба.
Но потом они «поговорили» с мамой, и все случилось внезапно и просто.
Никто не знал.
Потом, конечно, узнала мама Лили.
Потом Лили.
А потом все. Все. Всего за день его мир перевернулся.
И за это он ее никогда не простит.
Он прошел улицу, другую и наконец увидел свой дом – маленький, но зато только их с мамой. Она настояла на том, чтобы после развода он достался им с Конором, чтобы им не пришлось переезжать, после того как отец улетит в Америку со своей новой женой, Стефани. С тех пор прошло шесть лет, и Конор уже не помнил, каково это – когда в доме есть отец.