– Я это делаю, – стальным голосом произнес Сулейман, – ради украшения моего дворца и всей Порты – несравненной по красоте и мудрости Роксоланы.
Великий визирь знал, что перечить султану – это все равно, что умереть на его глазах. «Надо действовать иначе», – мелькнула мысль у Ибрагима. Склонил в поклоне тяжелую львиную голову перед Сулейманом и, придерживая позолоченную саблю – подарок султана – вышел.
Ибрагим в душе ненавидел мальчишество султана и был уверен, что могущество Порты держится на нем, Ибрагиме. Знал, что за ним последуют паши, беи, шейхи, которые ревностно придерживаются шариата и которым православная украинка во дворце султана очень не нравится.
Храбрый, коварный Ибрагим-паша весь вечер просидел в одиночестве со своими мыслями, обдумывая планы.
Он завоеватель, воин. Убивать людей, рубить головы – его профессия, любимое дело, без этого он не мог жить. Он мечтал утопить Украину в крови. Это должен быть кровавый поход, о котором рассказывали бы потом сотни, тысячи лет. И вот… надо победить главного врага, который неожиданно появился перед ним, – Роксолану.
Ибрагим решил перехитрить султана.
Уже и полночь прошла, а он все взвешивал, обдумывал свой коварный замысел…
* * *
Шептались по углам, оглядываясь, рассказывали друг другу прислоняя чалму к чалме: новая пленница очаровала султана. Конечно, все свободное время великий и могучий Сулейман проводит только с ней, Роксоланой. Султан будто бы забыл, что у него есть гарем, где ждут его ласки красивых женщин тридцати покоренных стран. А он – только рядом с Роксоланой.
– Да, она колдунья, – гудел султанский двор.
– У них в Украине[4] есть такое зелье…
– Конечно. Среди запорожцев тоже есть такие, которых стрела не берет.
Паши и шейхи обиженно шипели:
– Она упряма: креста не сняла с шеи.
– Султан теперь не будет воевать с богатой страной.
– Мы обеднеем.
– Неужели наместник Аллаха захочет жениться на неверной?
Шептали, но, как всегда, все падали перед султаном ниц, гнули спины и до смерти боялись его гневного взгляда. В итоге немилость царя царей – это и была смерть.
Всех поражала красота Насти, ее ум. За несколько недель она свободно овладела турецким языком, быстро научилась читать и писать. Шейхи только удивлялись.
Прошло еще полтора месяца, и новая весть поразила могучую Порту: Сулейман скрепил свою любовь к Роксолане высоким браком. Он предоставил ей титул великой султанши Стамбула. Никогда за всю историю Турции женщина еще занимала такого почетного места.
Слетела голова с паши, который тихонько высказал свое недовольство этим браком, а кто-то донес на ухо султану о крамольнике. Сплетни, болтовня в султанском дворе утихли. Зато все восхваляли красоту и ум великой султанши…
О ней заговорила Европа.
Настя почти всегда сопровождала султана на различных выставках, банкетах, приемах и имела возможность разговаривать с иностранцами. Всю Европу поразила весть, что султанша – пленница из Украины – разговаривает с послами на латыни.
Удивлению не было предела. Откуда бывшая пленница из Украины знает латынь? Дипломаты пожимали плечами: в Украине, говорят, умеют только пахать и воевать.
– Нет, – объясняла Настя-Роксолана, – в Украине в каждом селе есть школа, которую ведет священник или бывший писарь Войска Запорожского. Они и учат детей церковнославянскому и латинскому языкам.
Настя вздыхала, вспоминая, как отец Петр хвалил ее при родителях, удивлялся ее памяти и уму. «Она гетманом смогла бы стать «, – не раз повторял отец Петр. «Немного не угадал мой учитель, – вспоминала теперь Настя. – Я почти гетманша. А может, и больше «.
А европейские послы быстро разнесли весть о высокой культуре в Украине. Заговорили и о ней, о Роксолане.
«Для его величества султана, – писал посол Венеции в Стамбуле Доменико Травизано – Роксолана настолько желанная жена, что как только он ее узнал, не захотел брать никакую другую женщину. Так не поступал еще никто из его предшественников, потому что у турков есть обычай менять жен».
Французский дипломат отмечал: «У нее милый и скромный вид…»
Сам Сулейман Великолепный называл свою жену Хюррем – радостная. И действительно, она была особенно очаровательна, привлекательна, когда улыбалась или радовалась.
А улыбка все чаще появлялась на лице Насти: она радовалась тому, что понемногу укрощает султана. Ее радовала клятва Сулеймана о ненападении на Украину.
«Многим тысячам украинцам сохранит жизнь клятва Сулеймана, – думала Настя. – Как же расцветет, окрепнет моя Запорожская держава, когда на нее прекратит нападать Турция! Нет, сжигать дворец султана не стоит, лучше взять его как следует в свои руки. И следить за Ибрагимом. У него самая большая армия в мире. Чует мое сердце: Ибрагиму не нравится клятва Сулеймана. Надо следить, чтобы проклятый визирь не переубедил султана. Надо окружить визиря моими верными слугами…»
Но султан держал свое слово: вскоре он послал великого визиря с войском в поход на Восток.
Джулио Розати. «Турецкие наездники»
…Вечерами Настя читала. У нее появился еще один учитель древнегреческого языка. Очень быстро она овладела этим языком и могла читать в подлиннике Гомера. Этим очень гордился султан, хвастался перед всеми иностранными послами.
Почти ежедневно к ней заходил Иван Кочерга со своим сыном Али. Тогда Настя провожала евнухов и служанок прочь, и разговор с драгоманом и его сыном затягивался допоздна.
Иногда они переходили на шепот…
Нет, Настя не довольствовалась одной лишь клятвой султана. Она хотела большего. У нее было достаточно ума для этого.
* * *
Шли соревнования. Молодые наездники, конники султана демонстрировали свою ловкость, смелость, силу. На плацу, в тени большого белого шатра сидел Сулейман. Рядом с ним – Настя. Здесь же Хусейн-паша, беи, шейхи, паши, эфенди, послы.
Сильнее всех переживала Роксолана и драгоман Иван Кочерга: среди претендентов на золотой приз падишаха был и Али. Пока он шел впереди вместе с четырьмя молодыми. Но их ждал сюрприз: с султанской конюшни должны были вывести дикого коня – аргамака. Победит тот, кто дольше продержится на нем. Пока победителей не было – почти все погибали под копытами.
Но Али кое-что посоветовала сама султанша. Он садится последним. Перед тем как запрыгнуть в седло, глянет в глаза лошади – это обязательно. Затем похлопает ее по шее, скажет несколько слов. Все это должно помочь.
Вот уже закончили рубить лозу, скакать наперегонки. Лишь трое сумели перепрыгнуть большой ров с водой. Среди них – Али на чистокровном арабском жеребце, подаренному ему султаншей.
Конюхи подводят закованного в цепи дикого жеребца…
Летит на землю один всадник, второй. Замерли зрители.
Но вот подходит Али, похлопывает по шее жеребца, заглядывает в глаза и быстро вскакивает в седло. Спущенный c цепей конь сразу встает дыбом. Падает. Встает. Бросается в аллюр. Прыгает. Но сбросить наездника не может. Еще немного времени – и лошадь идет красивой рысью перед султаном. Затем – шагом. Али полностью управляет лошадью.
– Приз отдать этому воину – он достоин моего внимания! – Восклицает в восторге темпераментный Сулейман. Юноше преподносят позолоченную саблю с драгоценным эфесом.
– Сулейман, – обращается к султану Настя на латыни, – Али стоит того, чтобы его поставить начальником над другими воинами. Он покажет хороший пример, он научит своих янычар хорошо держаться в седле!
– Да, моя Хюррем, – говорит султан, – ты больше заботишься о мощи армии, чем мой глупый старик сераскер…
Напрягали слух паши и шейхи и никак не могли понять, о чем говорит султан с султаншей.
– Назначаю Али агой, – объявил Сулейман, и все почтительно склонили головы, хотя во взглядах многих – зависть: редко какому молодому воину удается сразу стать начальником над янычарами.