С выкриками: «Сейчас увидишь!» стала буквально срывать с себя одежду; закинув, наконец, и трусы (или как там у них называется этот листик на шнурке) далеко в сторону, уверенно взгромоздилась в знакомое гинекологическое кресло, ткнула себя пальцем в низ живота и победоносно изрекла:
– Сюда смотри!
Такой прыти Алекс не видел и у самых раскованных студенток, поэтому немного прибалдел и ничего не понимал…
Повинуясь приказу, неожиданно робко подошел к креслу и, как бы первый раз подсматривая, заглянул, куда велено.
– Ну, видел?! – поставленным театральным голосом громыхала звезда.
– Ч-что – видел?! – обескураженный Алекс беспомощно переводил взгляд то на лицо звезды, то на низ её живота.
– Ты что, ничего не видишь?! – напирала звезда.
– Ну, почему ничего: кое-что вижу… – мямлил Алекс.
– Э-эх!!! – уже рычала звезда. – «Кое-что»! Ты поглубже-то загляни!
И только теперь он осознал, что что-то в её женском половом органе не так. Забыв от волнения одеть перчатки, аккуратно двумя пальцами раздвинул наружные половые губы и… обомлел.
– А-а?! Эскулап, понял, наконец?! Я стала девственницей!!! – и звонко захохотала отчаянно-торжественным, известным всей стране хохотом. Алекс уже и подзабыл, что бывает такая штука как девственная плева – у студенток-то его этого не увидишь.
– Не сомневайся, дорогой, всё нормально, я к тебе прямо от гинеколога, тот тоже в шоке, но справку дал. Как удачно я своего бой-фрэнда отдалила на время лечения, а то бы такого удовольствия лишилась! – упивалась звезда свалившимся на неё счастьем и возможностью ещё раз всколыхнуть всю богему Москвы. – Мы ещё повоюем! – махала она рукой как саблей, гордо шествуя с помолодевшим голым задом за трусами, заброшенными в раже в дальний угол процедурной.
Присевший на кушетку Алекс наконец-то начал соображать: а почему, собственно, нет? От дефлорации много лет назад остался дефект, кожные стволовые клетки, как им и положено, его обнаружили и ликвидировали; можно делать вывод, что ткань девственной плевы похожа чем-то на кожу.
Приведшая себя в порядок звезда вытащила из сумочки и протянула глуповато улыбающемуся Алексу два конверта:
– Держи, кудесник! Это тебе за радость для тела, а это – премия за праздник для души! – по-свойски хлопнула его по плечу и, опять счастливо и победоносно захохотав, с гордо поднятой головой удалилась упиваться свалившейся на неё удачей.
Алекс отнёс это событие к счастливому случаю и стал уже забывать его; он совсем плохо знал звёзд. Держать такой (да ещё подтверждённый справкой гинеколога!) случай втайне было выше сил звезды, и тогда на Алекса обрушился звездопад…
По тому, как были там звёзды обоих полов, он понял, что больший эффект имело всё-таки омоложение кожи звезды, нежели возвращение девственности – к этому правильно отнеслись как к весёлому, счастливому побочному эффекту.
Конечно, далеко не все получали желаемое, но богемный народ валил, и вскоре Алекс опять заскучал…
Однообразие прервал визит моложавого интеллигентного мужчины, который с порога без обиняков начал рубить правду-матку.
В Москве в ту пору, судя по рекламе, было около десяти медицинских центров, клиник, институтов, которые гарантировали в течение недели омоложение кожи с помощью клеточной терапии. Алекс смутно догадывался, что это во многом чистая коммерция и профанация, но боле, за ненадобностью, никак на это не реагировал.
Явившийся же к нему джентльмен представился никем иным, как владельцем одного такого центра – МЦ «VENOM».
– Что будем делать, коллега? – самоуверенно произнёс он, присаживаясь к рабочему столу Алекса.
– А что случилось?! – вполне искренне не понял Алекс.
– Без клиентов остаюсь, все к тебе бегут, вот что случилось!
– И чем же я могу вам помочь? – Алекс начал понимать озабоченность конкурента.
– Вот я и пришёл решить: что-то надо делать!
– У вас есть какие-то предложения? – Алексу становилось немного интересно.
– Да предложений масса: и комитет по лицензированию пригласить, и налоговую… – проявил свою осведомлённость конкурент.
– Если можно, поконкретней, пожалуйста, у меня мало времени, – затеплевшийся было у Алекса интерес пропал окончательно, он никогда не уважал эти дешёвые приёмы.
– Всегда пожалуйста. Предлагаю компенсировать мне наличкой утечку клиентов.
– Будем считать, консенсус невозможен даже теоретически, всего хорошего, – Алекс встал из-за стола.
– Жаль, командир, что не хочешь со мной дружить… – эта фраза Алекса неожиданно рассмешила: он вдруг подумал, что с таким жаргоном до клеточной терапии, как до Луны пешком.
«Вот ещё напасть, – подумал Алекс, когда за “конкурентом” закрылась дверь. – Ну, что из-за такой шелупони опять генерала беспокоить?!»
Нужное решение пришло довольно быстро: с этих коммерсантов, пожалуй, вполне хватит и майора Звонарёва.
– Юр, не заскочишь после службы ко мне?! – позвонил он ему по мобильнику.
– Что, будем из меня Арнольда делать?! О’кэй, Алекс, какие вопросы!
– Всё естественно, этого следовало ожидать, – заключил он рассказ Алекса. И продолжил: – Сделаем две вещи: как ты говоришь – МЦ «VENOM»? Я к ним зайду, и мы договоримся, не сомневайся – это первое. И второе: я завтра пришлю наших ребят, они поставят тебе сигнализацию – это от всех остальных «МЦ». Если форс-мажор с визитёром, нажимай кнопку и вызывай птицефабрику.
– Какую птицефабрику?! – Алекс никогда не был силён в жаргоне особистов. Майор это знал и не упускал случая повеселиться.
– Ну, отряд омоновцев, «Беркут» называется, птичка у них на нашивках, – разъяснил он, кончив смеяться.
Поняв, что вопрос исчерпан, Алекс вытащил из стола коньяк.
Конкуренты, правда, больше не беспокоили…
По истечении месяца майор Звонарёв сам заглянул к Алексу и рассказал, что тот самый МЦ взял да и переехал в какое-то экзотическое место – на Барбадос, что ли – там, где про Алекса пока не знают. Характерно, что за недельный курс омоложения «клеточной терапией» МЦ стал драть не по пятнадцать тысяч долларов, как прежде в Москве, а по двадцать.
– А ты говоришь – конкуренты! Наливай!
И чтобы уж совсем логически и хронологически завершить эту часть воспоминаний Алекса следует упомянуть, что он таки познакомился с птицефабрикой…
Наведались однажды тоже вежливые такие, но озабоченные: как так – такой процветающий салон и до сих пор без крыши живёт – непорядок; простые такие ребята.
Алекс скорее из любопытства, чем из страха вспомнил про нужную кнопку, забыв, куда её приспособили. Нажал и… ровно через пять минут зауважал пернатых: три минуты им понадобилось, чтобы приехать, минута на то, чтобы размазать четыре удивлённые морды по полу и ещё минута, чтобы он, Алекс, пришёл в себя.
С тех пор работал спокойно: оказывается, крыша крыше разница…
Глава 6.
– Какыч, ну, когда летим в Сибирь?
«Фу, ты, господи! Не обойдёшь это пузо нигде!» – в полуиспуге от неожиданности подумал Аркадий на полпути домой из супера, а вслух сказал, как будто уже дал на эту авантюру добро:
– Ну, это ж надо, когда там тепло, а то будешь потом как тот кот из анекдота вместо секса рассказывать кошкам, как в Сибири яйца отморозил.
– Понятное дело, вот давай на июль – там будет лето.
Алекс понял, что разговор пошёл конкретный, и надо выяснять детали.
– Так ты мне толком можешь объяснить, куда и зачем ты меня тянешь?
– Какыч! Ты же смотришься как миллиардер из Техаса, не то, что я – это же при торгах тоже играет роль. Да и вообще, зелень рубить вдвоём сподручнее.
– А ты говорил – желудок! Это уже компаньон называется, а не желудок! А компаньону, породистый ты мой, доля в зелени полагается, а не в зелёном змии!
– Вот говорил мне батя – не связывайся с евреями, обдерут! А мама говорила наоборот, дружи с ними, всегда при деньгах будешь. Видать, получился я маменькин сынок – пять процентов как посреднику и лучшему другу!