К началу 2011 года, по некоторым наблюдениям, Медведев постарался изменить свою медийную стратегию, отделив развитие своего имиджевого плана от плана премьера.
Видимо, указания технологов на то, что ситуация выглядит некрасиво, возымели свое действие: премьер и президент с тех пор существовали как бы в «параллельных политических мирах», а информационные поводы не совпадают. Причем, график Медведева, ранее неизменный, теперь часто подвергался корректировке. Это делается усилиями сотрудников аппарата президента, чтобы максимально развести совпадающие информационные поводы.
Практически все президентские мероприятия носили характер непосредственного общения президента с гражданами, а это толковалось, естественно, как избирательная кампания, с одной стороны, а с другой – становилось ясно: Медведев по-прежнему выстраивает свою карьеру по методике, разработанной Путиным.
Последний, наряду с президентом, также не сократил число встреч с потенциальными избирателями, но сосредоточился на социально-экономической тематике.
Нормотворчество Медведева в этот период носило, в основном, либеральный характер. Например, 27 октября 2010 года Совет Федерации одобрил законопроект об ограничении протестной активности[3] так же, как это сделала 22 октября Гос. Дума, а президент эти поправки отклонил, тем самым засвидетельствовав свое право оставаться на либеральной платформе: «Федеральный закон, направленный на урегулирование порядка организации и проведения публичных мероприятий на объектах транспортной инфраструктуры, в том числе с использованием транспортных средств, содержит положения, затрудняющие свободную реализацию конституционного права граждан проводить собрания, митинги, демонстрации, шествия и пикетирования».
Аналогично в свое время поступал и Путин, срывая редкие аплодисменты либеральной общественности, так что данная линия поведения для обоих участников т. н. «властного тандема» является симптоматичной.
Однако в конце 2010 года Медведев, как зафиксировали наблюдатели, начал легкий дрейф в сторону от Путина. Причем, его к этому всячески подталкивали, по крайней мере, две силы:
– внешняя, конкретно администрация Барака Обамы, который, как говорят, действительно оказался русофилом (во всяком случае, по отношению к Медведеву);
– внутренняя, конкретно т. н. «проамериканское лобби» в его команде, а также оплот либерализма – ИНСОР в лице его руководителя Игоря Юргенса.
Для Медведева лично этот маневр вполне безопасен, зато можно «набить себе цену» перед решающей торговлей с Путиным по поводу своих перспектив на второй срок.
В рамках этого Президент позволял себе небрежно играть и с «правящей партией» (объявить о ее «забронзовелости», например), и с оппозицией (задумчиво предположить, например, что 1–2 депутатских кресла ей не помешают, чем породил к жизни политологическое понятие «президентская квота в Гос. Думе-2011») и т. д.
Послание президента Федеральному Собранию в 2010 году, подготовленное его окружением, вообще обозначило амбициозную программу действий на довольно длительный период, предусматривающую, в том числе, и вероятное переизбрание Медведева.
«Путинцы», впрочем, довольно эффективно сводили на «нет» эти усилия: Послание президента стало ничтожным в политическом смысле благодаря позиции Алексея Кудрина. Минфин оперативно подсчитал, например, во сколько обойдутся налоговые льготы малому бизнесу и другие президентские инициативы, в случае их реализации. Конкретно речь шла о 41 млрд. рублей в 2011–2012 годах (20 млрд. – в 2011-м и 21 млрд. – в 2012-м)[4].
В общем, оговоримся заранее, список поручений оказался скромнее по финансовой части, чем рассчитывали в Кремле.
Представители окружения Медведева, в частности, Аркадий Дворкович, пытались как-то оправдаться и апеллировали к тому, что эти деньги за счет повышения налога бюджет недополучил бы и так, ссылались на т. н. «выпадающие доходы»: дескать, малый бизнес не смог бы их заплатить в любом случае из-за тяжелого экономического положения в стране. Но это уже были «разговоры в пользу бедных»: было понятно, что Минфин денег не даст.
В ответ «медведевцы» даже пошли на запрещенный прием: они продемонстрировали, что морально готовы к т. н. «налоговому бунту» в предпринимательской среде и не вполне одобряют фискальную активность Минфина и путинской команды.
В свою очередь, со стороны «путинцев» процесс подготовки поручений президента по итогам озвучивания Послания непривычно затянулся. Причиной задержки называли то, что составление документа было секретным и якобы в аппарате премьера ничего о его содержании не знали, что и привело к затягиванию процесса.
Говорили, впрочем, что Путин еще до его «озвучки» правил документ радикально и даже в категоричной форме потребовал от Медведева исключить ряд тезисов, якобы, например, президент планировал заявить о создании еще одной «партии власти». Эти слухи были распространены на Краснопресненской набережной и на Старой площади, так как выгодны, как одной команде (премьера), так и другой (президента) – они объясняют, почему Медведев не оправдал ожиданий либеральной общественности.
Впрочем, могло иметься и еще одно объяснение отсутствия реакции аппарата премьера: затянутость в составлении поручений была обусловлена процессом согласования с новым руководителем аппарата Вячеславом Володиным, привыкшим к неспешному думскому документообороту.
То, что Путин не особенно вмешивался в процесс, подстегивая своих подчиненных, как он это делал обычно, свидетельствовало о том, что и премьер не очень доволен инициативами своего президента (аппарат это сдерживало, в первую очередь): ранее поручения формировались одновременно с написанием второго Послания, что подчеркивало полную согласованность действий участников т. н. «властного тандема».
Интересно, что именно в этот период Медведев провел встречу и с лидерами парламентских партий. Как посчитали эксперты, истинной причиной встречи президента с лидерами партий было желание прояснить для себя отношение парламентского руководства к инициируемым Кремлем политическим реформам.
Реакция партийцев якобы как раз и заставила Медведева умерить реформаторский пыл во время оглашения Послания. Однако сдерживать (до оглашения) он себя не стал: по его мнению, главное, чтобы, например, «Единая Россия» «имела и права, и обязанности, а не просто служила приложением к исполнительной власти», но и оппозиция должна становиться более ответственной и сильной, а управлять страной будут на основе формирования «коалиций».
Одновременно Медведев подвел черту: политическая система «значительно скорректирована» – из этого следует, что дальнейших преобразований в политической сфере ждать уже не стоит.
По мнению кремлевских экспертов, Медведев все-таки пытался усилить нажим на элиты, на исполнительную власть, включая правительство, и на региональные власти, добиваясь признания себя единственным лидером политического класса. И, по мнению из окружения президента, это признание «росло на глазах», особенно в региональных промышленных, административных и даже силовых кругах.
Медведева убеждали, в частности, что ни у кого в стране нет убедительной альтернативы его курсу.
Как раз в этот период усилилась внешнеполитическая активность президента, фактически он предложил себя в качестве альтернативы самому Путину на переговорах с украинским коллегой Януковичем, которые закончились подписанием соглашения о транспортировке российской нефти на Украину в объеме 18,5 млн. тонн; затем было подписано соглашение о возведении переправы через Керченский пролив.