Проворные пальцы секретарши мгновенно нашли нужную кнопку, однако перед тем как доложить о прибытии Уолтона, она замешкалась, затем в недоумении подняла на Роя глаза:
— Директор не отвечает на мой вызов, мистер Уолтон. Он, должно быть, очень занят.
— Но ведь шеф просто обязан ответить. Нажмите кнопку вызова еще раз.
— Простите, сэр, но…
— Вызовите его еще раз!
Секретарша весьма неохотно опять нажала кнопку вызова интеркома, но и на этот раз ответа не последовало. Фиц-Моэм пользовался таким переговорным устройством, которое включает микрофон секретаря только в том случае, если последует сигнал разрешения изнутри кабинета. Уолтон же не запрещал девушкам нарушать его покой и перевел микрофоны в режим постоянного включения, тем самым не обременив себя необходимостью всякий раз отвечать на сигнал вызова из приемной.
— Ответа как не было, так и нет, сэр.
Уолтоном все больше овладевало беспокойство.
— Ладно, черт с ним, с интеркомом. Войдите в кабинет и скажите шефу, что я уже давно здесь околачиваюсь. Мое присутствие на этом совещании крайне необходимо.
— Сэр, мистер Фиц-Моэм запретил кому бы то ни было заходить к нему в кабинет без предварительного согласования по интеркому, — запротестовала девушка.
Уолтон почувствовал, как его щеки стали пунцовыми.
— Я беру всю ответственность на себя.
— Мне очень жаль, сэр, но…
— Ладно. Отойдите в сторону от этой дурацкой машинки и позвольте мне самому связаться с шефом. Если ему вздумается сделать вам нагоняй, скажите, что я угрожал вам пистолетом.
Девушка в ужасе отпрянула от стола, и он быстро подобрался к аппаратуре. Затем сделал вызов. Ответного сигнала не последовало. Тогда Уолтон сказал так, на всякий случай:
— Мистер Фиц-Моэм, это Рой. Я сейчас у вас в приемной. Разрешите пройти к вам? Или вы решительно возражаете?
Тишина. Он задумчиво поглядел на интерком, занимавший почти полстола:
— Тогда я войду к вам без разрешения.
Дверь в кабинет шефа была, по всей вероятности, из бериллиевого сплава, хотя снаружи ее покрывал пластик, имитирующий дерево; толщина двери была не меньше двух-трех дюймов, — Фиц-Моэм сделал все, чтобы максимально обезопасить себя.
Перед самой дверью Уолтон на мгновение задумался. Вновь попав в поле зрения телекамер, он произнес:
— Мистер Фиц-Моэм? Вы меня слышите? — Никто не ответил, и он продолжил: — Это Уолтон. Я у входа, с бластером… Если вы сейчас не отзоветесь, я взломаю дверь вашего кабинета.
Молчание. Что само по себе было уже чем-то из ряда вон выходящим. А может быть, это ловушка, устроенная Фиц-Моэмом? Что ж, скоро все выяснится. Уолтон установил апертурную щель бластера таким образом, чтобы выпущенная энергия расходилась широким веером, а ее интенсивность с расстоянием быстро убывала, и нажал на курок. Ровный беззвучный поток тепловой энергии хлынул на дверь в кабинет директора.
В приемной собралась целая толпа любопытных, правда, она старалась держаться подальше от Уолтона, который продолжал стрелять, не снижая интенсивности излучения тепловой энергии.
Вот под воздействием высокой температуры расплавилась имитировавшая дерево пластмасса и струями потекла на пол. Показавшийся под пластмассой броневой бериллиевый лист накалился докрасна.
Вот уже виден и механизм замка. Уолтон направил огненный поток именно на это место — не прошло и нескольких секунд, как дверь заскрипела и затрещала.
Уолтон выключил бластер, сунул его в карман и с силой ударил в дверь ногой. Она тотчас же распахнулась.
Взгляд его мгновенно запечатлел забрызганную кровью, поникшую седую голову… Вдруг кто-то нанес ему сильнейший удар, пришедшийся почти точно в солнечное сплетение.
Это был мужчина примерно такого же роста, что и Уолтон, в костюме из синей ткани с вплетенными в нее блестящими золотистыми нитями. Как ни странно, но сознание Уолтона зафиксировало подобные мелочи с поразительной четкостью.