– В отношении денег я согласна, – сказала Лика. – Я точно знаю, что отец отваливал Насте крупные суммы, но она вечно сидела без копейки.
– Поэтому вопрос о наркотиках здесь вполне уместен – на что еще она могла тратить деньги? – закончила за нее мысль Аня.
– Как вы думаете, у Насти могла быть причина покончить с собой? – спросила Лариса.
За всех ответила Аня:
– Кто ее знает?! Карякина действительно была скрытной и никому ничего о себе не рассказывала. Лично я думаю, что она все-таки переборщила с наркотиками. Лика с досадой мотнула головой, но промолчала.
– У Насти был парень по имени Николай. Вам что-нибудь о нем известно? – задала Лариса следующий вопрос.
И Лика оживилась:
– Да, я его видела. Симпатичный парень… Настька в этом году впервые за пять лет встречала с группой Новый год и пришла вместе с ним.
– Надо же перед всеми похвалиться, какое сокровище обрела, – съязвила Аня.
По ее вспыхнувшим румянцем щекам Лариса поняла, что в старосте говорит обычная женская зависть.
– Можете ли вы сказать мне что-нибудь об этом Николае – кто он такой, чем занимается, где живет?
Аня с Ликой переглянулись и пожали плечами:
– Да мы его всего один раз и видели, именно тогда, на Новый год. – Я его как-то встретила в городе, но он не стал со мной разговаривать, – добавила староста.
– Ну что ж… – Лариса встала. – Спасибо вам за откровенный разговор. До свидания. Лика, если вам не трудно, проводите меня, пожалуйста, я боюсь заблудиться.
Подруга Насти не стала возражать и направилась вместе с Ларисой к выходу.
В вестибюле никого не было. Лариса остановилась у окна и попросила Лику:
– Пожалуйста, скажите мне все, что вы думаете о Насте Карякиной лично.
– Я твердо уверена в том, что Настя не была наркоманкой, и никто меня в этом не переубедит, – сказала Лика. – Если Санек из второй группы курит марихуану, а Вадик из нашей группы балуется герой, то мы все об этом знаем. А там ничего не было. Иначе мы бы знали. Совершенно точно… Гибель Насти была для нас как гром среди ясного неба. Большинство считает, что она покончила с собой, а я…
– А вы?
– Думаю, у Насти не было повода для самоубийства, – ответила Лика. – Она была счастлива и за несколько дней до смерти поделилась со мной, что они с Николаем решили пожениться. Единственное, что действительно угнетало ее, так это то, что ей приходится учиться в медицинском. Ее отец мечтал видеть дочь врачом. Но вы же понимаете, что для самоубийства это не мотив.
– Да, разумеется, – тут же согласилась Лариса. – Но, может быть, Николай вдруг бросил ее в самый последний момент? Поссорились, с кем не бывает… А Настя эмоционально все восприняла.
– К сожалению, я ничего о Николае не знаю, кроме того, что он был летчик, – ответила Лика. – Анька, как это ни прискорбно, права: Настя действительно была скрытной и никому ничего о себе не рассказывала, а я ее ни о чем не спрашивала – неудобно лезть в душу, если человек не хочет говорить. А насчет эмоций – это возможно. Настя при своей скрытности была ранимым и эмоциональным человеком.
– Вы знаете кого-нибудь из друзей Насти? – спросила Лариса. – Я имею в виду – за пределами института.
– Ольга. Ольга Морозова, – наморщив лоб, ответила Лика. – Нас Настя однажды познакомила. Она учится на филфаке в педагогическом институте. Кажется, на третьем курсе…
– Спасибо за информацию.
– Это вам спасибо за то, что занимаетесь этим делом. – Лика улыбнулась и направилась обратно в аудиторию, а Лариса пошла к своей машине.
И тут вдруг ее догнал Василий. Он дернул Ларису за рукав и, глядя куда-то в сторону, сказал:
– Извините, но я не стал говорить при всех, чтобы потом не трепали о Насте языками. О ней и без этого болтают кто во что горазд.
– Давайте отойдем в сторону, – предложила Котова.
Они сошли с выложенной плитами дорожки и отошли к деревьям.
– Прошлой осенью, – начал говорить Василий, – где-то в сентябре или октябре, вокруг Насти стал ошиваться какой-то подозрительный тип. Он преследовал ее всюду, где только мог. Я спросил у Насти, нужна ли помощь, но она ответила, что нет, потому что это ее проблема и ей ее решать. Но потом у Насти появился Николай, и тот парень исчез.
– И вы не знаете, кто он? – спросила Лариса.
– К сожалению, нет, – ответил Василий. – Но я могу его опознать. У вас же имеется картотека. Я спросил у Насти, кто этот тип, а она ответила мне: «Сказала бы, если бы не было так стыдно». И назвала его при этом то ли «мопсик», то ли «пупсик».
– А о Николае вы что-нибудь знаете?
– С виду нормальный парень, – ответил Василий. – Может быть, чуть непродвинутый… Но это понятно: летчик – что с него взять. А вообще производит положительное впечатление: сильный, волевой.
– Непродвинутый – это как?
– Несовременный, слишком старомодный, – объяснил Василий. – Хозяйственный такой… Полочки прибить, и всякое такое. Все проблемы разрулить. Словом, традиционный мужской типаж. Но, похоже, Насте именно такой мужик и был нужен. Чтобы как за каменной стеной.
– Спасибо за ценные сведения, – поблагодарила студента Котова.
– До свидания. – Василий кивнул «следователю УВД» и помчался к административному зданию больницы, а Лариса продолжила путь к своей машине.
Что ж, беседа со студентами ей кое-что дала: координаты места учебы Ольги Морозовой, намек на какие-то проблемы Насти, связанные с неким «мопсиком-пупсиком». Но неужели Настя действительно принимала наркотики? Верить этому почему-то не хотелось. И характеристика, данная Николаю, никак не предполагает, что он мог приучить свою подругу к наркотикам: несовременный, непродвинутый, хозяйственный… К тому же он летчик, насколько можно понять, гражданской авиации. Не вяжется это все. Вот и Лика категорически отрицает наркоманию, а, похоже, именно она из всех одногруппниц была наиболее близка Насте.
Лариса посмотрела на часы. Время было обеденное, и хотелось есть, но она решила сначала нанести визит матери Насти, некой алкоголичке по имени Зинаида Николаевна Мартынова, и только потом пообедать.
Она завела двигатель и отправилась в путь. По местным меркам, Мартынова жила не так уж и далеко от железнодорожной больницы. Но так как по старой доброй традиции половина проезжих улиц была либо перекопана, либо перегорожена, Ларисе долго пришлось петлять по улочкам родного города, пока наконец она не остановила машину возле нужной ей унылой пятиэтажной хрущевки.
Дверь открыл смазливый рыжекудрый парень.
«Интересно, это сын или племянник?» – быстро подумала Лариса и, махнув своим удостоверением перед его носом, представилась:
– Следователь горУВД Лариса Котова. Занимаюсь расследованием гибели Анастасии Карякиной. Мне необходимо побеседовать с Зинаидой Николаевной Мартыновой.
Эти фразы она произносила уже в каком-то автоматическом режиме, и интонация ее была вполне адекватной заявлению.
Парень же поначалу смутился, потом как-то испугался и напрягся.
– Зинуля! – нервно крикнул он через плечо. – Это к тебе.
«Очень интересное обращение, – заметила про себя Лариса. – Надо полагать, и отношения с женщиной гораздо старше себя у этого рыжего тоже интересные».
Парень слегка посторонился, пропуская гостью в квартиру, но не настолько, чтобы она могла свободно пройти. Котовой пришлось проползать между ним и дверью. И тело ее очень плотно соприкоснулось с телом хозяина. При этом в нос Ларисе ударил запах несвежего белья и тяжелое, отнюдь не облагороженное «Диролом» или «Орбитом» дыхание. У Котовой внезапно появилось желание двинуть наглеца коленом в пах, но она не стала этого делать, не желая раньше времени портить отношения. И ограничилась тем, что, взглянув в его нагло ухмыляющуюся рожу, чувствительно ткнула его локтем в солнечное сплетение. Рыжий охнул и отпрянул.
– Пупсик, не шали, – с притворной строгостью одернула его мадам лет сорока пяти, выглянувшая в прихожую. – Тебя могут неправильно понять.