Не сдержалась и швырнула прямо Дэйву в лицо. Не забывайте, как накануне он здорово опустил ее актерские амбиции.
– В таком случае ее осенило после беседы у бассейна, но перед разговором в ванне. Что они делали вечером восьмого дня?
– Сравнивали татуировки, – ответил Хупер. – Я просматривал пленку.
– Давайте поглядим еще разок.
Пока сержант заправлял в аппарат кассету, к ним присоединилась Триша, и все трое уселись перед экраном.
И только после этого разговор коснулся татуировок. Всем, кроме Дервлы и Джаза, было чем похвастаться.
– Я слишком черный, – объявил Джаз. – И к тому же моя кожа и так хороша, чтобы заниматься украшательством.
– Я вообще не хочу объясняться, – сказала Дервла. – Сегодня стоит заговорить о татуировках, и приходится оправдываться тем, у кого их нет. Так вот мне эти ваши татуировки не нужны.
– И правильно, – похвалил Колридж, потягивая чай из фарфоровой кружки.
Хупер и Триша ничего не ответили. У Хупера на плече красовалась эмблема футбольного клуба «Эвертон», а у Триши на левой ягодице порхала бабочка.
На экране Гарри объяснял, что орел на его лодыжке символизировал силу, честь и справедливость.
– А что означает сжатый кулак у тебя на плече? Знак онаниста? – поинтересовался Джаз.
– Ничего подобного, – отозвался Газза. – Хотя в этом виде спорта я олимпийский чемпион.
Девушки хмыкнули.
– Кулак – это тоже сила, честь и справедливость. Я собираюсь наколоть еще один, на спине. И слова – готическими буквами. «Сила, честь и справедливость» – мой девиз.
На это остальные заметили ему, что и сами успели догадаться.
Затем Мун показала растительный узор на лопатках.
– Цветы – символы покоя и внутренней силы. Духовные венчики. Кажется, египетских принцесс хоронили с букетами цветов. Или нет, скандинавок Ну, один хрен. Все равно они очень одухотворенны и возвышенны.
Келли приоткрыла парящую над ягодицами птицу феникс, Сэлли продемонстрировала воительницу, которая поражала обвившего низ живота дракона, а Лейла – маленькую бабочку на заднице.
Колридж чуть не поперхнулся чаем. Ему и в голову не могло прийти, что полицейский, причем женщина, носила татуировку. Тем более Патрисия, которую он считал вполне уравновешенной девушкой.
– Она здесь затем, чтобы напоминать любовникам, что прикосновения должны быть нежными и легкими.
Колридж застонал и отвернулся от экрана.
– Слушай, Триш, – поинтересовался Хупер, – а такая у тебя есть?
– Только не в этом месте. Достаточно, что там трется бикини. Не хватало, чтобы какой-нибудь придурок тыкал туда иголкой с тушью.
– Молчать оба! – зарычал Колридж.
– Тибетский, – объяснила она. – Буддийский символ, означающий тихий внутренний свет.
Все решили, что рисунок очень симпатичный. Все, кроме Дэвида.
– Тибетский? – переспросил он с нарочитым удивлением в голосе.
– Именно тибетский, – насторожилась Лейла.
– Ну, хорошо. Пусть так.
– Что значит «пусть так»? – вспыхнула девушка. У нее чесались руки – до того хотелось убить обидчика. – Никаких «пусть», он и есть тибетский.
– Угомонись, Лейла, – усмехнулся Джаз. – Держись за свой тихий внутренний свет.
– Видишь ли, Лейла, – заметил Дэвид, – рисунок в самом деле красивый. И пусть он символизирует все, что тебе угодно.