Кресла. Птичьи следы. Снег.
Выбежать бы из дому. Но не сейчас. Наступит послезавтра, и я больше его не увижу. По крайней мере до тех пор, пока Jefeстарший и младший не отправятся на встречу с Марксом.
В голове зазвучал голос Гектора: Ну, Меркадо, что еще заметил твой зоркий глаз полицейского?
Над кронами деревьев торчала, как треножник марсиан из «Войны миров» Уэллса, водонапорная башня. Ветер шевелил верхние ветки деревьев. В небе виднелся самолет, заходящий на посадку в Вейле.
Никаких фанатов и психопатов.
Горящие прожекторы в поместье Круза на вершине холма создавали впечатление второго рассвета. Прожекторы и мигающий огонек на посадочной площадке. Скоро здесь приземлится вертолет с мистером Крузом на борту.
Я подошла к другому окну, осмотрела сад и машину Джека. Ворота закрыты, машина на своем месте.
Все спокойно, уверила я себя.
Села на оттоманку, отбросила упавшие на лицо волосы. Кто‑то из гостей‑на‑одну‑ночь забыл на столе резинку для волос; соорудила сзади короткий конский хвостик.
Что теперь?
Могу приготовить завтрак, но часы у Джека на видеомагнитофоне показывают лишь 6:15. Вставать еще рано.
Можно пойти прогуляться, но не хочется. Сидеть здесь не хочется тоже.
К черту все!
Проскользнула под одеяло и подкатилась под бочок к Джеку.
– Джек, – прошептала я, однако он не пошевелился.
Дышал тихо, глубоко. Прядь моих волос упала ему на лицо. Он дернул носом.
Что я тут делаю с этим очаровательным юношей? До чего хорош – поэты могли бы воспевать его в стихах. Его – но не меня. Моя участь – затеряться в тишине, молча созерцать его красоту.
О Джек, с таким лицом ни один режиссер никогда не будет воспринимать тебя всерьез. Тебе бы в Аттике решать, кто краше: Гера или Афродита. Тебе бы брести по густому лесу, чтобы встревоженные бабочки вспархивали с ярких цветов, а косули шевелили ноздрями, принюхиваясь к твоему запаху.
Ты так непохож на кубинца. Так тщательно изваян, так мужественен и уверен в себе. Как статуя Давида, увидеть которую мне никогда не позволят. А ты можешь ее увидеть. Ты можешь делать все, что тебе захочется. Ты один из тех империалистов‑янки, о которых у нас пишут в учебниках для старших классов. Один из тех белых людей, которые правят миром. Конечно, я познакомлюсь с твоими друзьями, а ты можешь познакомиться с моими. Скажешь Пако, что ему никогда не быть таким крутым, как ты. Скажешь Эстебану, что здесь давно не Мексика. Это твоя страна, Джек. У тебя на нее больше прав, чем у них. Ты был здесь прежде, чем Колумб поднял якорь, отправляясь в Китай. Ты оказался здесь первым. Летел к Хиросиме на своем бомбардировщике «Энола гей». Ты, а не Элвис Пресли сделал знаменитой песню «Тюремный рок». Сиганул на Луну. Позволь мне побыть с тобою Джек, позволь погладить стиральную доску брюшных мышц, эту мраморной белизны кожу, дай прокатиться на длиннющем американском члене и слизать пот у тебя со спины.
Просунула ладонь ему между бедер, но эмбиен и мартини свое дело сделали – никакой реакции.
Я уезжаю, Джек. Совсем скоро. Придешь проводить? Вопреки Министерству финансов США. Свидание в отеле «Националь». Хороший ход для дальнейшей карьеры. Возможно, твою фотографию повесят в холле отеля рядом с портретом Роберта Редфорда.
Он улыбался во сне, я закрыла глаза. Чувствовала его тепло. Так и лежала.
Зимнее солнце пробилось сквозь тучи. Лед таял. По подоконнику барабанила капель. Мой мальчик улыбался во сне.
Прикоснулась к его щеке, ресницы вздрогнули.
Просыпайся, и опустим описание этой сцены. На законных основаниях могу находиться здесь до полудня. Отвези меня в контору ФБР в Денвере. Только в этом году сюда через границу с Мексикой проникло пять тысяч кубинцев, и все они теперь на пути к получению гражданства. Гражданка Меркадо и ее дружок Джек.