2-й этап, сравнительно-исторический, ознаменовался выделением семантики в особую область языкознания под наименованием семасиология. Этот период характеризуется введением в семантику общих принципов конкретно-исторического сравнительного исследования и попыткой формулирования – в основном удавшейся – истории законов семантики.
3-й этап начинается приблизительно в 20-х гг. XX в. Он характеризуется сближением семантики с логикой и философией. А. Ж. Греймас и Ж. Курте трактуют в своем «Объяснительном словаре по семиотике» семантику:
1. Противопоставляемая то паре «фонетика – фонология», то синтаксису (особенно часто в логике), семантика является одной из составных частей теории языка (или грамматики).
2. В лингвистике XIX в. больше всего внимания уделялось разработке фонетики и морфологии; в XX в., как бы под действием обратной тенденции, развиваются прежде всего синтаксис и семантика. В конце прошлого века М. Бреаль первым сформулировал принципы диахронической семантики, призванной изучать изменения значений слов, и приспособил для исследования социального аспекта естественных языков приемы античной риторики (особенно учения о тропах) и стилистики XIX в.
3. Отказавшись от диахронической направленности исследований в пользу синхронического описания явлений значения, семантика в первой половине XX в. поставила своей задачей выявление и анализ семантических полей (называемых также мыслительными, или понятийными). Начиная с работ И. Трира, который параллельно использовал семасиологический и ономасиологический подходы, эти исследования стали называться лексикологией (Ж. Маторе). В такой лексической семантике слово по-прежнему остается основной изучаемой единицей, что сближает ее таким образом с гипотезой Сепира – Уорфа, признающей категоризацию мира на основе лексических средств естественных языков. Этот подход, преследовавший таксономические цели, дал, однако, только частные и ограниченные результаты – из-за отсутствия критериев, существенных для имманентной структуры языка.
4. В 60-е гг. XX века использование фонологической модели, основанной на более или менее эксплицитно выраженном постулате о параллелизме двух планов языка, положило начало новому направлению, обычно называемому структурной семантикой. Считая, что план выражения языка образуют дифференциальные признаки и что этим признакам означающего должны соответствовать признаки означаемого, представители нового направления нашли способ изучения означаемых манифестированных лексических единиц (морфем и им подобных), основанный на расчленении их на более мелкие единицы (иногда называемые минимальными), которые являются семантическими признаками или семами. Каковы бы ни были теоретические предпосылки лингвистов этого направления (У. Вейнрейха, Б. Потье, А. Ж. Греймаса, Ю. Д. Апресяна, Д. Катца и Дж. Фодора), каковы бы ни были результаты, полученные индивидуально каждым из них, следует признать, что структурная семантика явилась важным этапом в развитии лингвистики: накопленный ею методологический опыт позволил по-новому взглянуть на теорию значения, открыл путь для семиотики.
5. Семантика в ее современном виде, по-видимому, подошла к решению проблемы, волновавшей многих лингвистов и нашедшей выражение в знаменитой формуле Л. Блумфилда, согласно которой смысл существует, но мы не можем сказать о нем что-нибудь осмысленное. И действительно, если известная «материальность» означающего служит гарантом научного описания, то план означаемого, который мы можем только предполагать, ускользал от позитивного изучения. Нужна была революция в умах ученых: на смену их уверенности в том, что они описывают «факты» языка, пришла идея, что лингвистика – это лишь теоретический конструкт, – построение, стремящееся объяснить явления, иначе (и непосредственно) непостижимые. Лишь после этого могла быть допущена и признана семантика как искусственно построенный язык, способный говорить о языке-объекте. Следует отметить, что признание семантики метаязыком привело к более или менее осознанному размежеванию специалистов в этой области: наряду с пониманием семантики как научного метаязыка, к которому присоединяемся мы, семантический язык часто рассматривается как обычное парафразирование на естественном языке.
6. Среди проблем, решения которых ожидают от семантики, назовем, прежде всего, проблему производства сем (от греч. sema – знак). Теоретически можно себе представить, что около двух десятков бинарных категорий сем, рассматриваемых как таксономическая основа некоторой комбинаторики, способны произвести несколько миллионов сочетаний семем, количество, на первый взгляд, вполне достаточное, чтобы покрыть семантический универсум, соотносительный (ко-экстенсивный) с тем или иным естественным человеческим языком. Не говоря о практической трудности установления подобной основы семантических универсалий, возникает другая, не менее сложная проблема, касающаяся уточнения правил семантической совместимости и несовместимости, которые управляют построением не только семем, но также и более крупных синтагматических единиц (высказывание, дискурс). Мы видим, что семный (или компонентный) анализ дает удовлетворительные результаты только при проведении ограниченных таксономических описаний (которые можно распространить на структурацию более открытых семантических полей), поэтому следует оставить мысль о возможности создать для семантического анализа матрицы, подобные тем, которые фонология может создавать для своих задач. В конце концов, лингвистическая семантика (генеративная или логическая, в духе О. Дюкро) тем самым сводится только к установлению возможных универсалий. Таким образом, в 60-х гг. пришлось отказаться от иллюзорной веры в возможность разработки необходимых средств для исчерпывающего анализа плана содержания естественных языков. В то время лингвистика, как теперь стало ясно, ставила перед собой неразрешимую задачу: осуществить полное описание всей совокупности культур человечества.
7. Чтобы преодолеть этап, который был здесь кратко очерчен, семантика – в том виде, в каком Греймас и Курте стремятся разрабатывать в рамках Группы семиолингвистических исследований, – должна удовлетворять, как представляется, по меньшей мере, трем важнейшим условиям:
а) Семантика должна быть генеративной; под этим понимается постепенно возрастающие вложения содержания, расположенные на последовательных ярусах, от наиболее абстрактных к самым конкретным и фигуративным, так, чтобы каждый из ярусов смог получить эксплицитное металингвистическое представление.
б) Семантика должна быть синтагматической, а не только таксономической; следовательно, семантика должна стремиться объяснить не отдельные лексические единицы, а производство и понимание дискурса. Важное значение, которое придается контекстуальным семам в построении семем, позволяет нам в этой связи постулировать следующую гипотезу: наиболее глубинные семантические вложения соответствуют наиболее крупным по величине синтагматическим единицам и служат основой для установления изотопии[7] дискурсов; таким образом, новые слои вложений ведут к конкретизации содержания и к расчленению дискурса на более мелкие синтагматические единицы вплоть до конечных сочетаний семем.