– А Уилл делает то, что ты велишь? В смысле, физиотерапию? По-моему, он не хочет делать ничего, что я предлагаю.
– Делает, но, по-моему, вполсилы. – Натан сморщил нос. – Когда я поступил на работу, он был полон решимости. Реабилитация шла довольно неплохо, но после года без каких-либо улучшений, наверное, сложно верить, что дело того стоит.
– Как по-твоему, он не должен сдаваться?
– Честно? – Натан уставился в пол. – У него квадриплегия C
5/6
Я смотрела на дверь, думая о лице Уилла, когда мы ехали под зимним солнцем, и о сияющем лице мужчины на фотографии с лыжного курорта.
– Но ведь медицина не стоит на месте? В смысле… в таких заведениях… должны постоянно над этим работать.
– Это неплохая больница, – ровным тоном ответил он.
– Пока живу – надеюсь, да?
– Конечно, – посмотрел на меня Натан и снова уткнулся в книгу.
В четверть третьего по настоянию Натана я отправилась за кофе. Он сказал, что визит может затянуться надолго, и пообещал удерживать форт, пока я не вернусь. Я немного потянула время в приемной, листая журналы в газетном киоске, изучая шоколадные батончики.
Разумеется, на обратном пути я заблудилась и несколько раз спрашивала у медсестер дорогу, причем две из них ничем не смогли мне помочь. Когда я со стынущим кофе оказалась на месте, в коридоре никого не было. Подойдя ближе, я заметила, что дверь кабинета консультанта приоткрыта. Я помедлила снаружи, но в ушах все время звучал голос миссис Трейнор, требующей, чтобы я не оставляла Уилла одного. Я снова не справилась.
– Итак, увидимся через три месяца, мистер Трейнор, – говорил голос. – Я изменил дозировку лекарств от спазмов, и вам обязательно сообщат по телефону результаты анализов. Возможно, в понедельник.
– Я могу купить их в аптеке внизу? – услышала я голос Уилла.
– Да. Вот рецепт. И эти тоже должны у них быть.
Женский голос:
– Забрать папку?
Я поняла, что дело близится к концу. Постучала, и кто-то велел мне войти. Ко мне повернулись две пары глаз.
– Прошу прощения, – приподнялся консультант со стула. – Я думал, это физиотерапевт.
– Я… сиделка Уилла, – сообщила я, топчась у двери. Натан в это время натягивал на Уилла рубашку. – Простите… Мне показалось, что вы закончили.
– Погодите минутку снаружи, Луиза, – раздался резкий голос Уилла.
Бормоча извинения, я с пылающим лицом попятилась.
Меня поразило не обнаженное тело Уилла, худое и покрытое шрамами. И не слегка недовольный вид консультанта – с таким же видом миссис Трейнор смотрела на меня день за днем, давая понять, что я все та же неуклюжая идиотка, сколько бы мне ни платили в час.
Нет, меня поразили синевато-багровые линии на запястьях Уилла, длинные неровные шрамы, которые невозможно было скрыть, как бы проворно Натан ни опустил рукава рубашки.
6
Снег пошел так неожиданно, что я вышла из дома под ясным синим небом, а менее чем через полчаса миновала замок, похожий на пряничный домик, густо залитый белой глазурью.
Я бесшумно брела по подъездной дорожке, не чувствуя пальцев ног и дрожа в слишком тонком китайском шелковом плаще. Вихрь крупных белых снежинок примчался из чугунно-серой дали, почти скрыв Гранта-хаус, заглушив звуки и неестественно замедлив мир. Машины за аккуратно подстриженной изгородью ехали с новообретенной осторожностью, пешеходы скользили и визжали на мостовых. Я натянула шарф на нос и пожалела, что не надела ничего практичнее балеток и бархатного короткого платья.
К моему удивлению, дверь открыл не Натан, а отец Уилла.
– Он в кровати, – сообщил мистер Трейнор, выглядывая из-под навеса крыльца. – Плохо себя чувствует. Я как раз думал, не позвонить ли врачу.
– А где Натан?
– У него выходной. И как назло, именно сегодня. Чертова медсестра из агентства явилась и умчалась ровно через шесть секунд. Если снег не прекратится, не знаю, что мы станем делать. – Мистер Трейнор пожал плечами, как будто и вправду ничего нельзя было поделать, и скрылся в коридоре, явно довольный, оттого что переложил ответственность на меня. – Вы же знаете, что ему нужно? – крикнул он через плечо.
Я сняла плащ и туфли и, поскольку знала, что миссис Трейнор в суде – она отметила соответствующие даты в расписании на кухне Уилла, – повесила мокрые носки на батарею. В корзине с чистым бельем нашлись носки Уилла. На мне они выглядели до смешного большими, но как же приятно было держать ноги сухими и в тепле! Уилл не ответил на мое приветствие, так что через некоторое время я приготовила ему попить, тихонько постучала и заглянула в дверь. В тусклом свете я с трудом разобрала очертания фигуры под одеялом. Он крепко спал. Я сделала шаг назад, закрыла за собой дверь и приступила к своим утренним обязанностям.
Моя мать, похоже, испытывала почти физическое удовлетворение от идеально прибранного дома. Я уже месяц пылесосила и убиралась каждый день, но до сих пор не понимала, что в этом хорошего. Наверное, я никогда не доживу до момента, когда буду рада свалить уборку на кого-нибудь другого.
Но в такой день, как сегодня, когда Уилл был прикован к постели, а внешний мир словно замер, мне удалось обнаружить своего рода созерцательное удовольствие в том, чтобы пройтись с тряпкой от одного конца флигеля до другого. Я протирала пыль, пылесосила и таскала за собой из комнаты в комнату радио, включив его совсем тихо, чтобы не потревожить Уилла. Время от времени я заглядывала к нему в комнату, просто чтобы удостовериться, что он дышит, и только к часу дня начала немного беспокоиться, когда он так и не проснулся.
Я наполнила дровяную корзину, отметив, что выпало уже несколько дюймов снега. Приготовила Уиллу свежее питье и постучала. Затем постучала еще раз, погромче.
– Да? – Голос был хриплым, как будто я его разбудила.
– Это я. Луиза, – добавила я, потому что он не ответил. – Можно войти?
– По-вашему, я тут танец семи покрывал[29] танцую?
В комнате было темно, шторы до сих пор задернуты. Я вошла и подождала, пока привыкнут глаза. Уилл лежал на боку, одна рука согнута, словно он пытался приподняться, как и в прошлый раз, когда я заглядывала в комнату. Иногда было так легко забыть, что он не способен перевернуться самостоятельно. Его волосы торчали вбок, а одеяло было аккуратно подоткнуто. Запах теплого немытого мужского тела наполнял комнату – не то чтобы неприятный, но довольно странный для рабочего дня.
– Что-нибудь нужно? Хотите попить?
– Мне нужно сменить позу.
Я поставила питье на комод и подошла к кровати.
– Что… что я должна сделать?
Он старательно сглотнул, как будто ему было больно.
– Поднимите и переверните меня, затем поднимите спинку кровати. Смотрите… – Он кивнул, чтобы я подошла ближе. – Обхватите меня руками, сцепите кисти и тяните назад. Спиной прижимайтесь к кровати, чтобы не надорвать поясницу.
Разумеется, мне было не по себе. Я обняла Уилла, его запах наполнил мои ноздри, теплая кожа прижалась к моей. Сложно было быть еще ближе, разве что я начала бы покусывать его за ухо. При этой мысли мне захотелось истерично засмеяться, но я удержалась.
– Что?
– Ничего.
Я глубоко вдохнула, сцепила кисти и устроилась поудобнее. Он был шире, чем я ожидала, и почему-то тяжелее. Я сосчитала до трех и потянула назад.
– О боже! – фыркнул он мне в плечо.
– Что? – Я едва не уронила его.
– У вас ледяные руки.
– Ага. Если бы вы удосужились выбраться из кровати, то знали бы, что на улице идет снег.
Я наполовину шутила, но вдруг осознала, что его кожа горячая под футболкой – жар так и шел глубоко изнутри. Уилл слегка застонал, когда я уложила его на по душку, а ведь я старалась действовать как можно медленнее и осторожнее. Он указал на устройство дистанционного управления, которое должно было приподнять его голову и плечи.
– Только не сильно, – пробормотал он. – Голова кружится.
Не обращая внимания на вялые протесты, я включила прикроватную лампу, чтобы рассмотреть его лицо.