В тот раз, наказанная за какую-то очередную шалость и лишённая прогулки, Васька изнывала от скуки в гордом одиночестве, запертая на входной замок. Так сказать, под домашним арестом. Жили они на последнем этаже пятиэтажного дома, вчетвером в тесной однокомнатной квартирке, это уже позже переехали в соседний дом, получив двухкомнатную квартиру, а сейчас сидеть в четырёх тесных стенках оказалось слишком тоскливо, потому от нечего делать вышла на открытый балкон. Наблюдая за казавшимися совсем крохотными на дальнем расстоянии прохожими и с ветерком носящимися по двору на своих великах детьми, откровенно страдала и завидовала им. Не велосипедам, конечно, а детям… Наступило жаркое лето, пора долгожданных каникул, первый класс позади, потому и вдвойне обиднее казалось девчонке получить наказание, пусть и заслуженное… «Уж лучше бы отлупила…» – дулась она на мать. Природа радовала буйством красок, всё утопало в зелени и запахах цветущих растений. Друзья, не дождавшись верную подружку, убежали на пруд купаться, прихватив автомобильные камеры вместо кругов, а та просто изнывала от безделья и духоты.
– Эй! – послышалось откуда-то сбоку.
Повертев головой и никого не обнаружив, Васька замерла и настороженно притаилась, попой чувствуя новые приключения.
– Ты тоже одна, что ли, дома? – поинтересовался невидимый собеседник.
Наконец девочка углядела у самого пола в узкой щели под пластиковой перегородкой, разделяющей соседние балконы, любопытный глаз.
– Ага! Одна! А ты… кто?!
– Андрюха я… Мои все ушли, а мне скууууучно! – жалобно протянул сосед.
– Хочешь… сейчас к тебе приду?! Вместе поиграем? – моментально, без лишних раздумий, с воодушевлением предложила Василиса.
– Как это… придёшь-то? Меня ведь заперли! – страдальческим голосом прошептал мальчик.
– Так и меня тоже… Не боись, я мигом! – обрадовалось «стихийное бедствие», подтягиваясь на хлипком ограждении и перекидывая ногу на внешнюю сторону балкона.
А этаж-то был пятый… Случайная свидетельница из дома напротив, затаив дыхание, с неимоверным ужасом наблюдала из своего окна за акробатическими выкрутасами восьмилетнего ребёнка. Девчонка, ухватившись за тонкую, опасно дрожащую под руками перегородку, забралась на перила двумя ногами. Постояв чуток, перекинула одну ногу на соседний балкон, на пару минут зависнув в воздухе на огромной высоте и лишь еще крепче уцепившись за скользкий пластик. Затем, подтянувшись всем телом, попой сползла к соседям! Встав на твёрдую поверхность, Васька оказалось перед изумлённым взглядом белобрысого щупленького мальчишки, года на два старше её самой.
– Опа! Привет! А вот и я! – довольно воскликнула она.
– Здорово! А тебе совсем не страшно было? – тот с уважением поглядывал на отважную девочку.
– Не-а, подумаешь! Чего бояться-то? – чуток задрала нос от важности.
Совместное времяпрепровождение настолько понравилось обоим, скрасив вынужденное затворничество, что в дальнейшем новоиспечённая подружка ещё несколько раз удосужилась таким нестандартным способом сходить в гости, пока матери не доложили о дочкиных проделках, описывая способ перемещения к соседям очень живо и эмоционально! Влетело тогда юной гимнастке по первое число, а многострадальная попа ещё долго пылала яркими полосками, встретившись со скакалкой, навсегда отвадившей её хозяйку от сего опасного подвига!
А ещё Васька в раннем детстве была страшной рёвой, но самое примечательное – слёзы распускала и отчаянно выла, размазывая сопли по лицу, только перед маманей, а во дворе слыла небывалой атаманшей! И ведь знала, шкодница, что опять провинилась, а случалось сиё ежедневно, поэтому, предчувствуя наказание, только лишь подходя к своему подъезду и поднимаясь по лестнице, начинала жалобно голосить. По мере приближения к дверям квартиры отчаянный плач набирал обороты, и, как отработанная до автоматизма реакция в ответ на завывания, моментально появлялась родительница с неизменным отцовским ремнём в руках. Затащив рёву за шкирку в узкий коридор, мать метелила почём зря по голым ляжкам и тощей заднице! Девчонка крутилась юлой, уворачивалась и визжала благим матом, тем сильнее заводя разъярённую мать! Не выдержав отчаянных детских воплей, соседи начинали возмущённо стучать в стену, наверняка решив, что бедного ребёнка забивают насмерть, хорошо хоть милицию не решались вызвать, потому как шуму Васька создавала гораздо больше, чем получала пилюлей…
Но тем не менее, как бы безумно ни боялась девка побоев, строгие наказания от проказ её не останавливали! Назло что ли, делала? Гораздо эффективнее получилось у матери воздействовать на дочку всеобщим осуждением, заставив краснеть от стыда. Первый такой урок Василиса получила, когда ещё и в школу не ходила. В тот раз плутоватые друзья спровоцировали, решив, как обычно, взять подружку на «слабо»…
Многочисленной чумазой ватагой они ввалились в местный магазинчик, торгующий всем подряд, кроме разве продуктов. В стеклянной витрине посреди зала, будоража желанием немедленного обладания, соблазнительно смотрелись выставленные на обозрение детские игрушки. Армия полиэтиленовых солдатиков, расставленная строем, будто рвалась в бой. Рядом красовалась эскадрилья крошечных самолётиков – тот же пластик, причём выполненный незатейливо и грубо, но для детворы – немыслимое богатство. Железный пистолет, совсем как настоящий, искушающе поблёскивал чёрной краской… почему-то оранжевые овечки и красные лошадки… Но совсем не это столь сильно привлекло внимание компании!
– Васька, а слабо вытащить вон ту игру? – толкали девчонку в бок вероломные подстрекатели, указывая на приоткрытую коробочку с разноцветнами фишками в прозрачном пакетике.
– Наверное, этого никто не сможет… – задумчиво протянул самый мелкий, сосредоточенно ковыряя грязным пальцем в носу.
«И кто, интересно, посмел сомневаться в моих способностях?! Это мне-то не под силу? Ха!» – подойдя поближе, внимательно оглядела «сейф», высматривая слабые места. Обнаружив небольшую щёлочку, придвинулась плотнее к стеклу и засунула пальчик вовнутрь. Ширины хватило. Зацепив плоскую коробочку, медленно… миллиметр за миллиметром аккуратно подтянула к себе, развернула стоймя и ловко вытащила наружу. «Вуаля! Есть!» – схватив добычу, бросилась наутёк. Игру с ребятами поделила по-братски, расценив свои действия как забавную авантюру, но вовсе ни как хищение. Возможно, что всё бы так и осталось «шито-крыто», если бы, придя с работы, мать совершенно случайно не обнаружила в дочкином кармане несколько элементов от игры и не устроила сию же минуту допрос с пристрастием. Ну и Васька, конечно, тут же раскололась, заранее завывая волчонком. Короче, как по сценарию, – сопли, слюни, слёзы… Но не тут-то было! Бить в этот раз маленькую разбойницу, как ни странно, не стали, а волоком потащили через весь посёлок признаваться в страшном грехе! И вот посреди торгового зала на виду у покупателей, захлёбываясь крокодильими слезами, размазывая их грязной ладошкой по лицу и оставляя тёмные разводы, девчонка, стыдливо переминаясь с ноги на ноги и опустив голову, просила прощения у продавщицы… Урок тот усвоила на всю оставшуюся жизнь, и чужое для неё стало отныне табу! Вот такая росла Васька-Василиса… лошадь большая, как называла её мать… чисто оторва!
Проживала девочка с семьёй в небольшом посёлке городского типа, застроенного панельными пятиэтажками и расположенного на самой границе с одним из центральных городов России, совсем рядом с Финским заливом. Вроде как не деревенские жители, но и горожавостью своей похвастаться не могли. Соседство с огромным мегаполисом не вызывало у Васьки никаких чувств, потому как бывать там приходилось всего лишь считанное количество раз. Да и привыкла она, не ведая другой жизни, к простору, близлежащим лесам, свежему воздуху и волюшке-вольной, где детей выпускали гулять без опаски. Сейчас же посёлок погружался в ночную темноту, тускло светились редкие фонари, люди готовились ко сну, задёргивая поплотнее шторы. Отец с работы ещё не вернулся, а Василиса, глядя на ползающую по ковру младшую сестрёнку, заранее паниковала, предчувствуя, что и на этот раз выспаться не получится. Отношения между родителями не ладились, мужчина всё чаще и чаще приползал домой «на рогах», а ставшие ежевечерними ссоры частенько заканчивались дракой, битьём стёкол и летящей в стены хрустальной посудой. Васька приближение дебошира к дверям квартиры каким-то нюхом чувствовала заранее, сжимаясь от страха перед надвигающейся грозой, а сердечко её билось частой дробью, словно у зайчонка. Скандал, как правило, разгорался с подачи отца. Пытаясь вывести из себя кажущуюся невозмутимой супругу, усаживался на ковёр посредине зала прямо в грязной рабочей одежде и начинал строить дикие гримасы, злобно рыча и скрипя зубами. Да-да! Именно рычал, устрашающе сверкая белками глаз! Женщина старалась не обращать на невменяемого особого внимания, занимаясь своими делами, а тот прицеплялся к детям, устраивая шумные игры, заканчивающеся всегда одинаково плохо – воплями и слезами крохотной сестрёнки, в очередной раз свалившейся на пол и больно ударившейся, как правило, головой.