Вместо послесловия
Через год после покушения Цвигун был отстранен от кураторства военной контрразведкой. Его место занял старинный соратник Леонида Ильича по днепропетровским партийным тусовкам Георгий Цинёв. Семену Кузьмичу Брежнев поручил командовать хозяйственными службами Комитета.
Но звездный полет Цвигуна продолжался еще не один год. Даже будучи выброшен на задворки Системы государственной безопасности, он сохранил за собой должность первого заместителя председателя КГБ СССР. В 1971 году он – кандидат в члены ЦК КПСС; в 1977-м – Герой Соцтруда; в 1978-м – генерал армии.
Андропову вслед за возникновением тандема «Це-Це» работать стало еще труднее.
Единоначалие в КГБ, по сути, было утрачено: каждый из членов триумвирата тащил одеяло на себя, создавая вокруг себя фракции из начальников подразделений Комитета. В узкий круг особо приближенных можно было попасть, разумеется, не по деловым качествам, а по степени личной преданности.
Дважды Герой Советского Союза космонавт Георгий Тимофеевич Береговой, поплатившийся за свое внешнее сходство с Брежневым ранением лица осколками стекла, в 1975 году наряду с народным артистом СССР Евгением Матвеевым получил приглашение от режиссера Юрия Озерова пройти фотопробы для съемки в его новом фильме «Солдаты свободы». В этом фильме Береговому предстояло сыграть молодого Леонида Ильича.
По сценарию в начале фильма Георгий Тимофеевич, загримированный генсеком, к собственным двум Золотым Звездам должен был добавить еще одну – муляж.
Георгий Тимофеевич возмутился и со словами: «Не будем смешивать пряники с портянками!» – покинул съемочную площадку. Навсегда…
* * *
Вслед за событиями 22 января состоялась Коллегия КГБ СССР, которую проводил Цвигун. Козлов, будучи информирован от самого Андропова о роли Семёна Кузьмича в событиях у Боровицких ворот, во время высшего ведомственного форума позволил себе прямо-таки немыслимую по тем временам вольность.
Когда Цвигун на очередную снайперскую реплику Козлова отреагировал воплем: «Вон из кабинета!», генерал спокойно встал и громогласно бросил в ответ: «Вон из контрразведки!»
Все присутствовавшие на Коллегии генералы, как нашкодившие школьники, сбивая друг друга, бросились вон из зала. Никто не сомневался, что дни, даже часы Козлова в должности начальника Отдельной службы, сочтены.
Но судьба вела за руку вольнодумца и еретика, взяв его под свое покровительство. По прикидкам догадливых генералов судьбоносную роль в жизни Козлова играл не кто иной, как сам Андропов. И они не ошибались. Председатель КГБ СССР не только благоволил Козлову, его устами нередко озвучивались мысленные наработки Андропова…
На следующий после инцидента день Цвигун застрелился. Комитетские острословы тут же по-своему обыграли самоубийство всесильного зампреда:
«Вы знаете, из-за чего покончил с собой Цвигун? Не смог принять, но и отклонить предложение Козлова. Безысходность, батенька!»
В каждой шутке, как известно, только доля шутки. А позиции Козлова после случая с Цвигуном стали прямо таки незыблемыми – в Центре поняли, что за спиной Козлова маячит тень самого Андропова.
Глава шестая. Ставка на Арапа
Генерал Козлов трезво оценивал ограниченные возможности использования в интересах своей Службы избалованных отпрысков высшей партийной номенклатуры. Тянулись они туда, полагая, что это – именно то подразделение Комитета, где дождем осыпаются ордена, почести, денежные премии, заграничные командировки.
Работа в Службе виделась им сплошной каруселью дипломатических раутов, где, походя, рассеянно, за рюмкой коньяка, проводятся вербовки послов, министров, военных атташе. В перерывах между приемами и коктейлями совершаются лихие похищения офицеров генеральных штабов иностранных держав. А после удачно проведенной акции можно оттянуться в обществе юных длинноногих блондинок где-нибудь на Канарах или в Рио-де-Жанейро. И всюду, конечно, хруст новеньких банкнот, аромат французских духов и дорогих сигар, хлопанье открываемых бутылок шампанского, подобострастие прислуги.
«Сынкам» и невдомек было, что все оперативные находки зиждятся, как на постаменте, на терпеливых задницах коллег-подчиненных генерала Козлова, а в полученные ими ордена вплавлены их собственные кровь, пот, нервы. Да разве объяснишь, да разве поймут…
Выслушав доводы Казаченко в пользу привлечения капитана милиции Ганнибала Аношина к разработке «Пророка», Козлов надолго задумался.
– Что-то не так, товарищ генерал? – Олег рискнул прервать затянувшиеся начальственные размышления.
– Нет-нет, – мгновенно отреагировал шеф, – просто хочу прояснить кое-что. Сдается мне, что, привлекая Арапа к сотрудничеству, мы находимся в положении, которому дали определение французы: «За неимением лучшего приходится спать со своей женой».
Выбора у нас действительно нет. Как, впрочем, и времени для выбора. У нас в обойме всего один патрон – Арап. А если этот патрон окажется холостым? Уж больно наш кандидат понятен и чист, как образцовая анкета, как месткомовская характеристика… Справится ли он с заданием? Всякий оперативник – режиссер, ясно представляющий, как надо сыграть роль. Но не всякий режиссер сам с этой же ролью может справиться. Обладает ли Аношин достаточной фантазией для принятия авантюрных решений? Ситуация может сложиться далеко не стандартная. Ты оставь-ка мне все документы, а завтра я тебя вызову… Начальство мне уже в затылок дышит с этим «Пакетом», будто он только-только появился на натовских судах! Чудны дела твои, Господи… Ладно, ступай!
Глава седьмая. И всё тайное становится явным…
Ночные вылазки к окнам женского общежития продолжались уже несколько месяцев. Как правило, они приходились на ночи полнолуния или им предшествующие. Иногда на ночи, следовавшие за полнолунием. В другие же дни и вечера Он с совершенным спокойствием, даже безразличием, проходил мимо открытых окон. Свет их приобретал роковую притягательность лишь в означенный период.
Самое замечательное заключалось в том, что Он, вопреки заведенному правилу, ставшему со временем его «alter ego», даже не пытался подвергнуть анализу своё поведение и то, что с ним происходило. Ему такая мысль даже в голову не приходила. Не испытывал Он и угрызений совести. Ни перед собой, ни перед женой. Как если бы это происходило не с ним, а ему знакомым человеком. При всём том, Он всё помнил. Хотя и были эти воспоминания лишены всяких красок, эмоционального фона. Так, статистические зарисовки, ни более. Ближе к полнолунию увиденные ранее им картины извращенной любви приобретали цвет, звук. Они начинали, как бы просыпаться, оживать. Но теперь они жили не сами по себе, а в его воображении и сознании. Не отдельно от него, но вместе с ним. Ожившие, они, как омут, манили, затягивали. И не было никаких человеческих сил им противиться…
Теперь на лесбийский спектакль Он выдвигался под предлогом выгула «Султана». Удобно. И жена спокойна, и кобелю дополнительная прогулка. С другой стороны, при таком матером охраннике следить за развитием сексуального шоу было просто безопаснее. И вот почему.
Однажды ночью он выяснил, что из порочного родника черпает не Он один. Оказалось, что у него есть подельники, или, скорее, конкуренты.
В очередной раз после затянувшейся за полночь Коллегии Он возвращался на служебной машине домой. Расставшись с водителем, как обычно в начале Гоголевского бульвара, Он, теперь уже торопливо, двинулся по проторенному маршруту.