Кольча делал вид, что ему совсем не страшно, а весь дрожал как в ознобе и, чтобы я не заметил, старался держаться подальше от меня.
Виден уже лабаз для хранения продуктов, поставленный по обыкновению на четыре столба. Эти лабазы мне всегда кажутся похожими на скворечники, если бы скворцы были ростом с теленка.
У костра я различил две человеческие фигуры. Мы с Кольчей уже не шли, а подбирались на четвереньках по высокой траве, стараясь держаться поближе к реденьким кустикам, шапками разбросанным по взгорку. Как бы не нарваться на собак. Но их нет, кажется, у этих людей. Теперь бы собаки нас уже учуяли.
Кто же по тайге без собак ходит?
Прямо у окна переночуйки возвышался одинокий кедр. Ночью он выглядел очень плотным и был похож на гигантский черный гриб подберезовик. Есть такие подберезовики с черной шляпкой. Деревья ночью все, особенно большие, при луне кажутся незнакомыми, будто ты их видишь первый раз в своей жизни.
Махнул Кольче, что дальше ползти опасно: перед нами голая поляна. Затаились в жиденьких кустиках ольшаника. До костра теперь метров шестьдесят-семьдесят. У меня сердце так колотилось, будто я десятикилометровку пробежал без передыху.
Эти двое у костра по виду молодые парни, но лиц их разглядеть нельзя, они под накомарниками. Один дрова в костер подбрасывал, ломая их через колено, другой сидел на обрубке полешка, уткнувшись носом в карту.
Оба одеты одинаково, как одеваются геологи-поисковики или туристы: зеленые штормовки, такие же брюки, кирзовые сапоги.
- Чечако! - шепнул мне Кольча в самое ухо.
- Кто? - не понял я.
- Джек Лондон так новичков называет, которые впервые на Севере...
- Почему ты решил, что они новички?
- А ты погляди, как они костер палят!
Верно, черт побери! Что меня всегда поражает в Кольче, так это его наблюдательность. Я же не обратил на это внимания. Настоящий таежник, бывалый, нарубил бы сухой лиственник или кедрачка смолевого, а эти приперли пихтарника. Пихтарник для костра не годится, искры кидает шибко. Без глаз можно остаться или одежду сжечь.
Только я успел об этом подумать, как в костре будто патроны начали рваться. Даже не искры, а угли горящие полетели в разные стороны. Который дрова подкладывал, едва успел отшатнуться.
- Из какой-то экспедиции! - шепчу я Кольче. - Заблудились, наверное...
Молчат и молчат оба-два. Конечно, заблудились. Мы, когда заблудимся, обязательно перегрыземся. Каждый начинает свою правоту доказывать. Вот и эти, видать, поругались. Может, голодают? Один чайник на тагане. А мы, вместо того чтобы выручить людей, шпионим за ними, подслушиваем. Некрасиво получается.
- Давай подойдем! - шепнул я Коляну.
Тот вместо ответа поднес к моему носу кулак. Жалко, что шуметь нельзя, а то бы я ему показал, как кулаки под нос совать.
Скорей бы уж чай садились пить, что ли. За ужином, глядишь, разговорятся. Меня уж в сон стало клонить. Сколько можно тут валяться? Может, они вот так до самого утра будут в молчанку играть. Я толкнул Кольчу в бок и стал приподниматься.
- Лежи! - Он навалился на меня и прижал к земле.
Спихнуть мне его ничего не стоило, но я не стал сопротивляться. Не хватало еще драку устроить в этой нашей засаде!..
- А ты уверен, что это были те самые? - спросил вдруг тот, что уткнулся в карту.
- А то кто же! - не оборачиваясь к нему, хмуро буркнул ломавший дрова.
Поругались, ясное дело. А про кого же они говорили? Уж не про нас ли?
Опять молчанка. Надо ждать, ничего не поделаешь. Если бы не эти загадочные слова их, то я бы все равно настоял на своем, подошел к костру и все бы у них разузнал, что и как. Но теперь и так и эдак можно подумать, значит, надо ждать, чтобы еще что-нибудь услышать.
Наконец один из них поднялся. Тот, который в карту глядел.