И уж потом никак нельзя было уговорить его вернуться.
- Пора доить коров!
Клинт выключил воду, взял ведро и пошёл в коровник. Вулф и Джерри бежали впереди, а Бастер покачивался рядом, повизгивая и полаивая - так он разговаривал. Клинт, в общем-то, знал, о чём говорит Бастер:
"Сегодня хорошее утро, и я принял неплохой душ, а теперь мы идём в коровник за молоком. Идём быстрее, попьём молочко, пока оно тёплое".
Когда они дошли до коровника, собаки, потеряв всякий интерес, отправились рыскать поблизости; Бастер же, нетерпеливо повизгивая, вошёл вместе с Клинтом внутрь. Прислонившись головой к боку Джуны, Клинт доил её и краем глаза следил за Бастером - тот просил дать и ему немного молока.
- Ладно, Бастер. - Клинт повернул сосок. - Держи! Белая струя, пронзив полумрак сарая, попала Бастеру прямо в рот.
- Хватит, - сказал Клинт и повернул струю в ведро.
Бастер некоторое время продолжал оставаться в той же выжидательной позе, капельки молока дрожали у него на усах. Затем он снова начал просить.
- Подожди, - сказал ему Клинт. - Не всё же тебе! Когда ведро было полно на три четверти, Клинт снова повернул струю в сторону Бастера:
- Лови!
Тюлень задрал голову вверх и только вертел шеей вслед за неустойчивой струей. По дороге обратно он радостно ковылял рядом с Клинтом, полаивая и повизгивая, - рассказывал, как удачно они сходили, и уговаривал вернуться в коровник.
- Я уже объяснил тебе: сегодня мне надо в школу, - сказал Клинт. - Подожди до субботы. В субботу я буду учить тебя плавать. Ты уже большой, и обливания для тебя - детская забава. Стало тепло, я тоже могу купаться. Вот будет здорово!
Мама Клинта больше не пускала Бастера в дом. Потому что он лез куда не следовало. Или цеплялся зубами за подол её платья и скользил по полу. Вообще-то, как и надеялся Клинт, он вполне ладил с родителями. И если временами надоедал, то искупал свои проказы добродушием и забавными номерами.
Сидя за столом, Клинт слышал, как Бастер, тихо прошлёпав по крыльцу, остановился под окном. Потом что-то стукнуло, зашуршало, зацарапало - это Бастер лез наверх. Наконец его смешная усатая морда появилась в окне, ластами он упирался в подоконник.
Клинт следил за ним краем глаза, притворяясь, будто не видит его. Бастер одним ластом прочнее уцепился за подоконник, а другим - осторожно стучал по стеклу. Клинт повернулся, притворяясь, будто только что увидел его, и усатая морда Бастера расплылась в улыбку, он повизгивал и махал Клинту.
- Зовёт тебя играть, - смеялась мама. - Смотри, ну совсем как мальчишка!
По дороге к автобусу, который возил ребят в школу, Клинту пришла в голову ещё одна мысль насчёт тюленей. Они произошли от животных, которые были похожи на медведей и, наверное, были так же угрюмы, как медведи. И тем не менее даже взрослые тюлени, если люди позволяли им проявить себя, отличались игривым и приветливым нравом. Должна быть какая-то причина для такой перемены, произошедшей после того, как они ушли жить в море, но в книгах об этом ничего не говорилось.
На следующее утро Клинт проснулся с таким чувством, будто весеннее утро никогда не кончится и что если он захочет, может наслаждаться им вечно. Одеваясь, он открыл окно, выходившее на широкий тихий залив, который блестел серебром между тёмных, чуть прикрытых завесой тумана берегов. В комнату вместе с запахом росы и распускающихся листьев вошёл йодистый запах моря.
Чудесные ароматы весны преследовали его и внизу, в кухне, где уже потрескивал и пофыркивал огонь. На плите стоял кофейник, а отец, сидя за столом, производил какие-то расчёты на обратной стороне старого конверта.
- Доброе утро, сын, - сказал он, мельком взглянув на Клинта.
- Доброе утро, папа.