– Поздно. Нга уже здесь, – обреченно пробормотал Ванойта.
Его закутанная в меховую накидку фигурка едва различалась на носу лодки. Но вот голос! Голос старика донесся откуда-то сверху.
Глава 3
Незнакомый берег
Налетающие волны то и дело перехлестывали через борт, и гребцам приходилось беспрестанно вычерпывать заливающую лодку воду. Угрожающе трещала мачта, а ходящий ходуном румпель норовил выскользнуть из мокрых рук. Титаническими усилиями Седому пока удавалось удерживать взятый курс, но он чувствовал, что и его силы, и запас прочности лодочных снастей на исходе. Если в ближайшее время не укрыться от шторма в тихой бухте, волны разобьют или зальют лодку, и вся команда пойдет на дно вместе с таким трудом доставшейся добычей. По всем расчетам Седого, они уже давно должны были добраться до берега, но за пеленой водяных брызг он видел только море. Море и бесконечные ряды вздымающихся волн.
Сидящий впереди Максим обернулся к кормщику и что-то прокричал. Сквозь свист ветра Седой не разобрал слов, но понять, о чем тот хотел спросить, было нетрудно – беспокоится за своего друга.
Павел еще был жив, но Седой подозревал, что это ненадолго. С каждым часом парню становилось все хуже. Он уже не разговаривал, а только бредил с закрытыми глазами. К тому же от беспрестанной болтанки его тело сползло со скамьи в плещущуюся на дне лодки воду. Чтобы втащить его обратно, пришлось бы отпустить румпель, а кормщик боялся это сделать. Павлу мог бы помочь Ванойта – у него единственного из всей команды не было конкретного занятия. Но едва налетел шторм, старик скрючился на носу лодки и так с тех пор ни разу не пошевелился. Небось бормочет северным ненецким духам свои бесполезные заклинания.
Седой хмуро взглянул в спину старого ненца, а когда отвел взгляд в сторону, застыл от изумления и страха. В первый миг бывалому кормщику даже показалось, что он неведомым путем перенесся в преисподнюю ненецкого бога Нга, потому что, откуда ни возьмись, перед лодкой выросла железная громада огромного корабля, явно покинутого командой.
По лодке прокатился невольный возглас. Бросив весла и черпаки, гребцы показывали на стальную махину руками. Значит, это не галлюцинация, и корабль существует в реальности. Но как он столько времени продержался на плаву? Однако приглядевшись внимательнее, Седой понял, что судно не движется. Ошибочное впечатление создавали волны, прокатывающиеся вдоль ржавого борта. Да и палуба с потемневшими от времени корабельными надстройками, облепленными то ли мхом, то ли еще каким-то волокнистым мочалом, лишь на пару метров возвышалась над поверхностью воды. Похоже, корабль прочно сидит на мели, а это значит, что… берег рядом!
– Все на весла! – перекрывая шум ветра, закричал Седой.
Его энергия передалась гребцам. Или парни тоже почувствовали близость долгожданной земли, близость спасения. Две пары весел вспенили морскую воду. Забыв про усталость, Седой намертво вцепился в руль и принялся командовать, задавая ритм. Подгоняемая гребцами лодка обогнула застрявшее судно и сразу оказалась на спокойной воде. Нет, волны здесь по-прежнему ходили ходуном, но уже не перехлестывали через борт. И даже рев бури с подветренной стороны корабля звучал не так угрожающе. А главное – впереди прямо по курсу виднелись поднимающиеся из воды скалы с башней берегового маяка, а за ними – покосившийся и едва различимый за пеленой водяных брызг и носящейся в воздухе снежной крупы судовой причал.
– Земля! Берег! Спасены! – радостно закричали все.
Все, кроме старика Ванойты.
Большей частью от причала остались одни заржавевшие стальные сваи, криво торчащие из воды. Настил железобетонного покрытия не выдержал кислотных дождей, ливших в первые годы после разразившейся ядерной катастрофы, и суровых арктических зим, растрескался и обвалился, а волны унесли обломки расколовшихся бетонных плит в открытое море. Но Седой сумел подвести охотничью плоскодонку к самому берегу, и зверобои общими усилиями вытащили на прибрежные камни сначала тушу добытого моржа, а затем и саму лодку.
Приходилось спешить – короткий северный день подходил к концу. Молодые парни понимали, что борются за собственную жизнь, поэтому старались изо всех сил. На этот раз даже Ванойта не остался в стороне. Правда, от тщедушного старика оказалось мало пользы, и основная нагрузка вновь легла на гребцов и старого кормщика.
За работой Седой даже не заметил, как наступила ночь. Шумящее в нескольких шагах море и уходящий в неизвестность каменистый берег поглотила кромешная мгла. Кто-то из молодых попытался зажечь факел, но намокший трут никак не хотел загораться, и парень только зря щелкал кресалом. А ведь одного факела мало. Чтобы согреться или хотя бы просушить одежду, надо развести настоящий костер. Да и от непогоды нужно где-то укрыться. На открытом месте в мокрой одежде они и до утра не протянут на таком ветру.
Лучше всего разводить огонь получалось у Максима, но тот почему-то не спешил прийти на помощь. Седой поискал глазами зверобоя. Макс сидел на коленях возле Павла, которого собственноручно вынес из лодки. Похоже, кроме состояния раненого друга, его больше ничего не интересовало.
– Макс, надо развести огонь. И найти место для ночлега.
Парень не пошевелился. Похоже, он даже не услышал, что к нему обращаются.
Седой почувствовал раздражение. Ясно, что Пашке конец. Сколько он еще протянет: час или больше, уже не имеет значения. А вот если не позаботиться об остальных, погибнут все!
– Макс! – повысил голос Седой. Зверобой нехотя поднял голову. – Займись огнем, а…
Он не договорил. Ночную тьму расколола ослепительная вспышка молнии, за которой последовал оглушительный удар грома. Седой даже присел от неожиданности, а двое гребцов и вовсе в ужасе шарахнулись в стороны. Северные грозы вообще большая редкость, а уж в конце лета – особенно. Седой не помнил ни одного подобного случая за все время своих арктических наблюдений. Неудивительно, что парни так отреагировали.
– Что это было? – испуганно пробормотал один из них.
– Нга, – обреченно пробормотал Ванойта и, закрыв глаза, затянул своим писклявым голосом какую-то заунывную ненецкую песню.
В другой раз Седой непременно бы дал резкую отповедь языческим бредням старика и поставил его на место. Но не сейчас. В напугавшей молодых охотников вспышке было что-то противоестественное. И хотя она длилась лишь мгновение, бывшему полярнику показалось, что молния ударила не в землю, а наоборот – из земли в небо. Но и это не имело значения, потому что полыхнувшая молния отчетливо высветила на берегу вход в пещеру или, скорее, прямоугольный лаз, прорубленный в скале.
– За мной! – обрадовано скомандовал Седой. – Здесь есть укрытие. И растормошите старика, пока он не заснул от своего пения.
К кормщику вновь вернулось хорошее настроение. А внутренний голос подсказывал, что они найдут в обнаруженной пещере не только укрытие от ледяного ветра, но и топливо для костра.
* * *
Свод таинственной пещеры, которую Седой назвал незнакомым Максиму словом «штольня», подпирали деревянные сваи. Похожие на них деревянные болванки, только гораздо короче, лежали и на дне пещеры. К ним крепились узкие металлические полозья, протянувшиеся от наружного отверстия пещеры в глубину казавшегося бесконечным темного хода. На Заставе по таким полозьям спускали на воду и вытаскивали на берег охотничьи лодки, а вот для чего они потребовались в скальной пещере, начинающейся почти в полутысяче шагов от воды, было совершенно непонятно. Никогда в жизни Макс еще не видел сразу столько дерева – видно, люди до войны не экономили на древесине.