Я бесцельно ходил по улицам Москвы, пытаясь понять, каким образом выйти на Хейфица, и вдруг увидел афишу, сообщавшую, что сегодня в концертном зале «Крокус-сити» будет выступать молодая певица, правда, протеже другого продюсера, кажется, Матвиенко. А в ее концерте примет участие и Михаил Лихоносов. Шансов, конечно, мало, но, возможно, мне удастся встретиться с Леонидом Иосифовичем, если он будет там. Хотя он может не прийти. Но тем не менее это мой шанс. Я купил самый дорогой билет, отправился на концерт за полтора часа до начала и попытался пройти за кулисы. Конечно, там был охранник, который никого не пускал, и все мои попытки ни к чему не привели. Потом мне все же повезло. Когда мимо прошли двое гитаристов, я предложил им по сто долларов, чтобы они помогли попасть за кулисы. Конечно, ребята согласились, и я, забрав их инструменты, пошел за ними. Через пять минут я уже был на месте, у гримерки Лихоносова. Он еще не подъехал, и гитаристы предложили мне стул. Двести долларов им явно понравились, к тому же они были неплохими ребятами. Я сел в коридоре и стал ждать. Мимо меня ходили разные люди, но никто ни о чем не спрашивал. По-моему, некоторые принимали меня за охранника, который намеренно сидит здесь, чтобы не подпускать никого к Михаилу Лихоносову. Через некоторое время появился сам продюсер Матвиенко. Я его узнал по характерному выбритому черепу. Некоторые считали его самым талантливым среди остальных продюсеров. Но Палехов и Хейфиц совсем другие. Первый привык действовать беззастенчиво и грубо, второй – более изощренно, но оба отличались скорее закулисными интригами, чем собственными талантами. Оба были не композиторами, а удачливыми менеджерами.
Буквально через полчаса появились Михаил Лихоносов и сразу трое его сопровождающих. У меня вытянулось лицо, Хейфица среди них не было. Я прождал больше часа, и ничего не получилось. Один из сопровождавших был охранником Лихоносова, другой – визажистом, а третий – вообще неизвестно кем. Но я остался сидеть на стуле как полный дурак, не зная, что делать дальше. Охранник весело подмигнул мне, очевидно, приняв за своего коллегу, и остался стоять у дверей гримерки.
Через двадцать минут Лихоносов в своем обычном темном костюме вышел из гримерки и направился к сцене. Я даже не поднялся при его появлении, мне было уже все равно. Оставалось одно – продолжать искать выходы на Хейфица. Я готов был на все. Даже поехать к нему домой и напроситься на встречу, понимая, что шансов почти нет. Это глупый и отчаянный шаг, который наверняка ничем хорошим не закончился бы. Он бы меня не принял, а если бы и принял, то никогда бы не поверил. Поэтому я сидел на стуле и размышлял, как именно следует поступить дальше.
Охранник вернулся в коридор и бесцельно бродил около гримерки Лихоносова, иногда бросая на меня ленивые взгляды. А я сидел и думал, что мне делать и каким чудесным образом выйти на Хейфица. Но, наверное, в этот вечер мой ангел был рядом со мной. Лихоносов еще выступал на сцене, когда в коридоре появился Леонид Иосифович. Я даже не поверил своим глазам. В жизни он был гораздо меньше ростом, чем на телеэкране, с большими характерными ушами, коротко постриженный, в очках. Хейфиц быстро вошел в коридор и о чем-то спросил охранника. Тот вытянулся перед ним, отвечая на вопросы, и тогда я понял, что это мой единственный шанс, чудесным образом выпавший мне в этот вечер. Поднявшись, я шагнул к нему, и они с охранником обернулись в мою сторону.
– Извините меня, Леонид Иосифович, что я решился вас побеспокоить, но дело исключительно важное, – стараясь говорить как можно тише, произнес я, обращаясь к продюсеру.
Он внимательно посмотрел на меня. Как мне повезло, что мы встретились именно в коридоре перед гримеркой Лихоносова. Он посчитал меня либо телохранителем, либо сотрудником дворца, в любом случае человеком, каким-то образом приближенным к кухне этого закулисья, и согласился меня выслушать.
– Это очень важный разговор. Он касается Михаила Лихоносова, – так же тихо продолжил я, – и мне необходимо срочно с вами переговорить.
Хейфиц взглянул на охранника. В конце концов, он ничего не терял, и здесь было достаточно безопасно.
– Давайте пройдем дальше, – предложил Леонид Иосифович. Все-таки он был умным человеком и не пригласил постороннего войти в гримерку его подопечного.
Мы сделали несколько шагов по направлению к моему стулу. Теперь все зависело от моей убедительности.
– Что вы хотите мне сказать? – поинтересовался Хейфиц.
– Дело касается Лихоносова, – повторил я, – но мне нужны гарантии, что больше никто не узнает о нашем разговоре. Это очень опасно…
– Говорите, – потребовал он, – никто не узнает…
– Завтра вечером у дачи Лихоносова произойдет авария…
– Какая авария? – не поняв, перебил меня Хейфиц.
– Автомобильная.
– Ему хотят устроить аварию? – Было видно, что он не особенно мне верит.
– Не в том смысле, в каком вы решили. На него никто не будет покушаться. Просто завтра вечером он собьет человека на повороте к своей даче, и его обвинят в ДТП.
Хейфиц задумался. В тот момент я еще не знал, о чем именно он думает, но, видимо, мои слова его очень зацепили.
– Откуда вы об этом узнали? – наконец поинтересовался он.
– Вы должны мне верить.
– И тем не менее я хочу знать, – настаивал Леонид Иосифович.
– Я знаю человека, которого он завтра собьет. Там уже приготовлена его группа крови, чтобы залить машину Лихоносова.
Хейфиц нахмурился и неожиданно спросил:
– Как вас зовут?
– Ильгар.
– Кто этот человек? Откуда вы узнали?
– Этот человек перед вами, – твердо проговорил я. – Завтра Лихоносов должен сбить меня на повороте. Все уже готово, даже реанимационная палата в больнице.
Хейфиц прикусил губу. Господи, если бы я знал, о чем он думает!
– Кто его заказал? – спросил он. Вот это самый главный вопрос, и на него у меня нет готового ответа, пока Леонид Иосифович мне не заплатит. – Можете не отвечать. Я знаю. Это характерный стиль Глеба Мартыновича. Никак не может успокоиться, что Миша перешел ко мне, и таким дурацким образом хочет его зацепить и снова переманить к себе. Он ведь знает, как Миша переживает свою первую аварию, вот и решил сыграть на его психике.
Я подавленно молчал. Обидно, что мой самый главный секрет, оказывается, ничего не стоит, если Хейфиц так легко вычислил организатора этой провокации. И вообще я должен сказать, что почти во всех случаях легко можно просчитать, кому выгодно заказное убийство или подобная подстава. В девяносто девяти случаях из ста. Знаете, почему до сих пор не раскрыто убийство тележурналиста Листьева? Только потому, что тогда не могли открыто обвинить заказчиков его убийства, а исполнителей уже давно, видимо, ликвидировали.
– Что вам нужно? – перебил мои мысли Хейфиц. – Зачем вы решили мне это рассказать?
– Я бедный человек, мне заплатили двадцать пять тысяч долларов, чтобы завтра ваш подопечный меня сбил. Я решил, что будет справедливо, если я обо всем вам расскажу.
– Двадцать пять тысяч за один прыжок на автомобиль Миши Лихоносова? – недоверчиво переспросил Леонид Иосифович. – Чтобы Палехов заплатил тебе такие деньги за такую подставу? Никогда в жизни не поверю. Сколько он тебе пообещал? Пять или десять тысяч?
Почему все эти продюсеры такие жадные и так похожи друг на друга? Даже обидно. Я тут рискую жизнью, рассказываю ему о том, как хотят подставить его подопечного, пытаюсь спасти репутацию Лихоносова, а он торгуется из-за каких-то нескольких тысяч.
– Обижаете, – с оскорбленным видом ответил я.
– Не нужно обижаться, – посоветовал Хейфиц, – давайте лучше сделаем так. Завтра вы выполните все, что вам приказали. Броситесь на машину и зальете ее своей кровью. Кровь вам уже приготовили?