Потом взял чемодан и, не дав Этель и слова сказать, повел ее и Фредди к выходу.
Этель подмывало спросить, как он решился потратить свое драгоценное время на то, чтобы встретить их, но она нашла в себе силы промолчать. В конце концов, ей уже не девятнадцать и не следовало вести себя по-детски.
Они подошли к автостоянке.
— Моя машина в конце первого ряда. Идите к ней, а я должен позвонить.
Ральф протянул ключи Фредди и ушел.
Какое-то мгновение Этель испытывала страшное желание взять да и улизнуть. Они ведь могли взять такси. Беда только в том, что их чемодан был у него.
Еще одна детская выходка приструнила она себя и последовала за дочерью, которая между тем подвела ее к белому «мерседесу».
— Это не его машина. У него зеленая. — Этель оглянулась, пытаясь найти нужную машину в следующем ряду.
— Дядя сказал — последняя в ряду, — возразила Фредди.
О боже! — Этель даже испугалась, поняв, в чем причина ошибки. Прошло уже двенадцать лет с тех пор, как Ральф возил ее в последний раз на зеленом «ягуаре». Сколько машин он сменил, должно быть, за эти годы! А она все еще ищет ту машину.
— Ого! — воскликнула Фредди, открыв дверцу и оглядывая шикарную отделку машины.
Этель грустно улыбнулась. Жизнь дочери начиналась иначе, чем ее когда-то. Отец Этель к концу жизни совершенно разорился, но перед этим был довольно богатым человеком и жил на широкую ногу. Она привыкла к достатку, но дочь пришлось воспитывать в совершенно иных, можно сказать, спартанских условиях. Бедная девочка постоянно слышала: мы не можем себе этого позволить!
Этель не замечала, чтобы Фредди очень переживала из-за этого. Скорее, это угнетало ее саму, особенно когда Артур водил дочь в дорогие рестораны и магазины. Однажды он купил для Фредерики полную экипировку для верховой езды, но так и не удосужился купить лошадь. Правда, все равно непонятно, где в центре Лондона можно держать эту лошадь.
— А дядя Ральф богат? — напрямик спросила Фредди.
— Не знаю, — пожала плечами Этель, — можешь спросить об этом его самого.
— Ладно, — согласилась девочка и хитро улыбнулась, увидев приближавшегося дядю. Она подождала, пока он сел за руль, и сказала громко, чтобы слышала мать: — Дядя Ральф, я хотела спросить…
— Фредерика! — прошипела Этель.
Ральф перевел вопрошающий взгляд с матери на дочь, а она продолжала невинным голосом:
— Можно ли открыть окно?
— Конечно.
Ральф еще раз недоуменно посмотрел на Этель.
Ей очень хотелось отшлепать милую дочурку.
— Возникли проблемы? — не выдержал Ральф.
— Нет, все в порядке, — заверила его Этель.
— Ладно, если так, — произнес он, не переставая пристально смотреть на нее холодными серыми глазами.
Однако Фредди не унималась.
— Мама боялась, что мы сели не в ту машину, — сообщила она дяде.
— Не в ту машину? — переспросил Ральф.
Этель метала грозные взгляды в сторону дочери, но та словно ничего не замечала.
— Она думала, что у тебя зеленая машина.
Стало тихо. Взгляды Этель и Ральфа встретились в зеркале.
— Да. Была такая машина, но очень давно, — почти весело ответил он.
Этель отвела взгляд. Меньше всего на свете она хотела бы, чтобы Ральф знал или хотя бы догадывался, что она все, все помнит.
— А сколько времени прошло с тех пор, как вы с мамой познакомились? — продолжала засыпать вопросами дядю Фредерика.
— В сентябре будет пятнадцать лет, — не задумываясь, ответил он.