В воздухе растекается аромат черемухи. Скамеечка прямо под деревом стоит, в тени у забора. На улице тихо, только с дальнего конца доносится мычание коровы, да изредка с перекрестка слышится дребезжание трамвая. Темнеет. Володя и Настя Соколова сидят на лавочке, прижавшись друг к другу. Ребята молчат. Слова давно уже не нужны. Все понятно и так. Почувствовав, что Настя ежится от холода, Володя снимает куртку и набрасывает девушке на плечи.
– Спасибо, – нежно проворковала в ответ, – а ты сам-то как? Не задрогнешь?
– Мне-то тепло. Не холодно, совсем не холодно, ни капельки, – при этих словах молодой человек распрямляет грудь и потягивается, всем своим видом демонстрируя, что ему жарко, а мурашки на руках – это так, кровь застоялась.
– Смотри, вон там Сириус!
– Где?
– Видишь, вон там. Чуть левее колокольни. Яркая такая, чуть голубоватая, – паренек вытянул руку в сторону звезды.
– Это та, что Павел Сергеич рассказывал? – Настя вспомнила учителя физики, проводившего со школярами ликбез по астрономии.
– А ты не помнишь?
– Да мне тогда не до звезд было, – девушка лукаво стрельнула глазками, – я больше на тебя смотрела. Такой серьезный и красивый мальчик.
– А я и не... – Володя смущенно кашлянул.
Он в то время на девчонок не заглядывался. Не до того было. Казалось, вокруг столько всего нового, интересного, везде надо успеть. Какие уж там девчонки!
– Я первая стеснялась подойти, ждала, когда заметишь. Вот Васька – он другой, простой, понятный. Помнишь, как за Аленкой ухаживал?
– Помню! – бухнул во все горло Володя. Девушка ему вторила звонким, будто колокольчик, заливистым смехом.
В седьмом классе это было. Нежданно-негаданно втюрившийся по уши в девчонку из параллельного класса Вася Наговицын все никак не мог найти к Аленке подход. Она всегда была такой гордой, недоступной, чуточку заносчивой. Обычные мальчишеские ухаживания, например, соседа на глазах девочки поколотить, портфель ее до дома донести, букет нарвать – казались Васе обыденными и недостойными предмета его воздыханий. Хотелось поразить красавицу чем-то необычным, выделиться, да так, чтоб ее сердце сразу растаяло.
Целую неделю Вася ходил, как в воду опущенный, мрачный, задумчивый, вечно нечесаный. Одноклассники гадали, что это с Наговицыным случилось, не заболел ли? Наконец у парня в голове созрел план. К сожалению, не вовремя и не к месту, но это только потом стало понятно. Первоначально план казался понятным и гениальным до безобразия.
Алена Фролова жила на четвертом этаже, и как раз под ее окнами росла старая ветвистая береза. Замысел заключался в том, чтобы нарвать букет и, поднявшись по дереву, положить цветы на подоконник комнаты предмета вожделений. Поделившись задумкой с Володей, Василий рвался немедленно бежать, воплощать идею в жизнь. «Если партия Днепрогэс строит, то чем я хуже?» – заявил он слегка опешившему корешу. Делать нечего, нельзя товарища в беде бросать. Пришлось отвлечься от возни с пойманным накануне ужом и идти подстраховывать приятеля.
Дело было летом. Каникулы. День будний, до обеда далеко. Все взрослые на работе. На беду посоветоваться не с кем, да и не стали бы мальчишки посвящать в свои планы старших – сами с усами. Сказано – сделано. Цветы ребята благополучно нарвали в городском парке. Обошлось без приключений. Никто и не обратил внимания на двух пионеров, воровато оглядывавшихся, обрывая клумбу перед бюстом Ленина.
Правда, у ворот ребятам встретился дядя Степа, при полном параде, в новенькой, отутюженной энкавэдэшной форме прогуливавшийся под ручку с учительницей русского языка Катериной Митрофановной.
– Куда собрались, шкеты? – первым поприветствовал ребят энкавэдэшник.
– Здрась, – машинально кивнул Володя.
– Здравствуйте, Катерина Митрофановна, мы тут гербарий собираем, – нашелся Вася, при этом букет он прятал за спину.
– Гербарий?! – хохотнул дядя Степа, по-другому Степан Анатольевич. – Смотрите из-за зазнобы не передеритесь.
Настроение у него было хорошим. Наверное, погода способствовала, а скорее всего, пальчики молодой незамужней учительницы на его предплечье.
Бочком протиснувшись в калитку, ребята со всех ног припустили по тротуару. Вот и знакомый дом. Вот и береза. К счастью, на скамейке у парадной никого не было. Марья Михайловна, пожилая соседка Фроловых, вечно досаждавшая мальчишкам своим ворчаньем и нотациями, только что скрылась за углом, в булочную собралась. Дворника и других посторонних в пределах видимости не наблюдалось.
С первой проблемой – как получше удержать букет, пока Вася будет взбираться по дереву – справились шутя. Найденным в кармане у Володи куском бечевки цветы перевязали и укрепили на плече Васи. Со второй проблемой, как добраться до нижних веток, пришлось повозиться. Оглядевшись по сторонам, ребята подтащили к дереву скамейку и взгромоздили на нее найденную во дворе старую бочку.
Получилось достаточно надежно. Во всяком случае, сооружение не развалилось под ногами древолаза, пока тот подбирался к нижней ветке. Подтянувшись, Вася взобрался на толстую ветвь, отходящую от ствола почти под прямым углом. Дальше пошло как по маслу. Паренек быстро поднялся по стволу на уровень четвертого этажа. И букет умудрился не потрепать. Осталось проползти по ветке до стены и положить цветы на подоконник.
Володя, отступив к тротуару, с тревогой в глазах наблюдал за товарищем. Вот Васька стоит, прижавшись к стволу. Дерево покачивается, макушка гнется. Видно, что товарищу приходится прилагать немало сил, чтобы удержаться.
– Вот сорванец! – Володя непроизвольно дернулся от прозвучавшего прямо над ухом возгласа.
Он и не заметил подошедшего со спины дворника. Впрочем, Митрич и не спешил поднимать шум, уперев руки в боки, он стоял и глазел на забравшегося на дерево пионера.
Вася тем временем присел и, вцепившись руками в ветку, пополз по ней. До стены он добрался благополучно, несмотря на цеплявшиеся за одежду сучья и мешавшие двигаться ветки. Но когда Вася почти добрался до цели, возникла одна непредвиденная сложность. Под тяжестью паренька ветка прогнулась, и теперь он оказался значительно ниже вожделенной цели. Первым это заметил Володя, Вася, видимо, пока еще ничего не понял, он продолжал упрямо ползти вперед.
– Ветка! – несмело крикнул Володя, опасаясь напугать товарища резким окликом.
– Он не слышит, – глубокомысленно заявил Митрич. Неожиданно лицо дворника переменилось. Подпрыгнув, он бросился к дереву, на ходу вытаскивая из кармана свисток.
– А ну, слазь! Слазь, кому грят! – только сейчас до дворника дошло, что на его глазах творится какое-то непотребство, или того хуже, хулиганство.
– Живо вниз! Слазь, сорванец!
Наконец до Васи дошло, что что-то идет не так. Приподняв голову, он попытался оглядеться по сторонам. Мешали листья и ветки. Перед глазами стояла только желтая кирпичная стена и виднелся нависающий над головой карниз. Ошеломленный неожиданно возникшим препятствием, Вася не нашел ничего лучшего, как попытаться приподняться на качающейся и готовой выскользнуть из-под ног ветке. При этом он снял с плеча букет.
Володя начал догадываться, что задумал его дружок. От одной этой мысли в груди похолодело. Неужто решил прыгнуть?!
– Дядя Митрич, не кричите. Он сам спустится и все объяснит.
– Я те дам! Ишь, заступник нашелся! Кому говорят, живо вниз! – похоже, дворник вознамерился лезть на дерево за озорником.
Вася размахнулся и ловко закинул букет на подоконник. Затем он опустился на корточки и пополз спиной вперед к стволу. Тем временем внизу, у парадной, собралась толпа. Прохожие останавливались, привлеченные свистом дворника, и пытались выяснить – в честь чего такой шум? Сам Митрич, сообразив, что история вполне может выйти ему боком, колотил черенком метлы по стволу и ругался на чем свет стоит.