– О каком отпоре ты говоришь? – отозвался Грэбс. Он сидел верхом на стуле, положив руки на спинку, а подбородок на руки, и глядел в одну точку. – Сегодня ночью семьдесят человек погибло. Семьдесят идиотов, царство им небесное, потому что лезть на них с нашей техникой – это все равно что переть со шпагой на танк. Глупо, но эти люди не смогли иначе, они были верны присяге и пытались дать… отпор…
– Не об этом речь, – ответил Карл, – не о военном, а о моральном, что ли, отпоре. Тогда пришельцы читали бы в каждом взгляде: вы здесь чужие, мы вас ненавидим, убирайтесь в свое вонючее будущее и оставьте нам наше прекрасное настоящее. А теперь ведь им осанну кричать будут! Второе пришествие во множественном числе! Явились спасители, явились избавители наши от всех проблем насущных! Их из космоса ждали, а они из будущего, наши же потомки, родная кровь, черт подери!
Вошел доктор Кромвальд. Воистину это был день сюрпризов: всегда скептически-спокойное лицо доктора выражало элементарный восторг.
– Господа, это грандиозно! – воскликнул он. – Я был там, у них, в центре за ограждением. Кстати, ассистенты тоже там, в брошенных домах, благоустроенных по последнему слову техники будущего. Так вот, меня пустили туда, узнали и пустили! Оказывается, они хорошо меня знают, читали мои работы, это через бог знает сколько лет, когда вся современная физика к чертям устарела, представляете? Я беседовал с одним из их руководителей, Конэром Гасски. Представьте, мы говорили на равных. Он показал мне их лаборатории, хронотехнику, мы много говорили о хронотеории – это величайшее творение человеческого разума, из наших исторических аналогов сравнимое разве что с теорией относительности, но по степени воздействия на мир просто нет аналогов!
– Оно и заметно, – пробурчал майор. Карл сидел молча, всем своим видом демонстрируя: «Ну вот, полюбуйтесь. Я же говорил!»
– У них грандиозные проекты, – продолжал Кромвальд, ничего не замечая. – Поэтапное преобразование и ускорение человеческой истории! Они передадут нам свои знания, и к их времени цивилизация уйдет на несколько веков вперед по сравнению с их нынешним уровнем. Тогда они опять передадут в прошлое новую информацию и технику, потом опять и опять. То, на что ушли бы многие тысячелетия, уложится в отрезке в несколько веков. В итоге – торжество Разума, безграничное могущество человека! И они предложили мне работать у них! Вы представляете? Работать в науке черт-те какого века!
– Вот именно – черт-те какого, – сказал Беланов.
– Ну, разумеется, я неточно выразился. Но, полагаю, в такую минуту простительно отступить от научной терминологии…
– Дело не в терминологии, доктор. Дело в том, что они, при всей расписываемой вами откровенности, даже не назвали вам времени и страны, откуда они прибыли.
– Что за нелепые обвинения? – возмутился Кромвальд. – Ведь они предложили мне работать у них!
– А что, если… – подал голос майор, – если они подсунут вам вместо работы какую-нибудь чепуху, которая с нашей точки зрения – нерешенная проблема, а с их – тупиковая ветвь науки? Если единственная их цель – отвлечь, занять ваш мозг, чтобы его не использовали те, кто встанет на путь борьбы с ними? Что скажешь, Карл?
Артур с опаской взглянул на Карла. Он боялся, что тот устроит дискуссию, а то и ссору. Но Карл вдруг поднялся – усталый, сгорбленный, совсем не похожий на давешнего оратора.
– Пойду я, – сказал он, – нехорошо мне. Я ведь все-таки непьющий.
– Нет, вы не правы, – продолжал доктор после ухода Карла. – Это же высший разум, а высший разум должен быть гуманным!
– Ночью ваши гуманисты убили семьдесят человек, – сказал Грэбс, – семьдесят солдат и офицеров. Хотя прекрасно знали, что те не могут причинить им вреда.
– Это, конечно, прискорбно, – ответил доктор и на мгновение смолк, – но ведь эти солдаты напали первыми?
– Да, конечно, – процедил Грэбс, – а что, черт побери, должен делать солдат, когда на территорию его страны вторгается вооруженный враг?!
– Майор, я не хотел вас обидеть. Да, конечно, их методы не вполне оправданны, может, стоило прислать мирную делегацию, а не армию. Но их высшие цели благородны, и я уверен, что вскоре…
– Внимание! Жители города! – загремел за окнами Голос. – В городе вводится комендантский час. После двадцати одного часа и до пяти часов появляться на улице без экстренной необходимости запрещается.
7
Прошло несколько дней. В городе постепенно кончались запасы продовольствия, и миссионеры стали торговать своей провизией. Республиканские деньги они заменили собственными – прямоугольными карточками из неизвестного материала. Городу нечем было торговать с пришельцами, и они выделяли горожанам свои деньги в кредит, не сообщая, когда и как долг будет погашен.
Артур по-прежнему жил у своего друга. Однажды Генрих вошел к нему в комнату с озабоченным видом.
– Я получил повестку, – сообщил он.
– Повестку? От них?
– От кого же еще?
Артур взял белый прямоугольник. Адрес, имя, фамилия. «Вам надлежит явиться сего числа к 20 часам…», адрес.
– Что бы это могло значить? – удивился Артур.
– Я бы сам хотел это знать. Видишь, явиться к ним, в центр, и так поздно. Я не успею вернуться до комендантского часа.
– Может, какая-нибудь бюрократическая формальность?
– Непохоже. Я уже обзвонил всех знакомых. Никто ничего подобного не получал.
– Значит, ты представляешь для них особый интерес. Слушай, а может, они хотят прокатить тебя в будущее?
– Но почему именно меня? Почему не тебя, не Петера, не Кромвальда?
– Мы все слишком принадлежим своей эпохе. Я, например, могу пригодиться в будущем только в качестве экскурсовода по залу «Вычислительная техника Средних Веков». А ты – поэт, твое искусство принадлежит вечности…
– Да какая там вечность, – отмахнулся Генрих. – Таких, как я, в городе десятки, а в мире – десятки тысяч. С этой точки зрения я нисколько не интересен будущему.
– Слушай, Генрих… Я понимаю, это неприятный вопрос, но ты уверен, что ни в чем не провинился перед новой властью?
– Разве я похож на заговорщика, Артур? Нет, конечно.
– Тогда и волноваться нечего. Вот увидишь, они еще подвезут тебя до дома, чтобы не было неприятностей с патрулями.
– Ты думаешь, я должен идти?
– А почему нет? Ведь тебе ничто не угрожает.
– Так-то оно так… Только не нравится мне это.
Все-таки Генрих отправился по указанному адресу. Артур ждал его до десяти и уже уверился, что его друг действительно отправился на экскурсию в будущее, как вдруг услышал стук в дверь. Недоумевая, почему неизвестный гость не пользуется звонком, Беланов открыл.
И увидел Генриха, лежащего на полу в разорванной одежде.
– Господи! Генрих! Что случилось?! – воскликнул Артур, помогая другу подняться.
– Быстрее, Артур… Запри дверь… Помоги добраться до телефона…
– Генрих, что они с тобой сделали? Ты ранен?
– Кажется, ранен… Не время… Набери номер Грэбса!
Беланов поднял трубку, но не услышал гудка.
– Проклятье! Телефон не работает! Генрих, ложись, я постараюсь тебе помочь.
– Не получится… Во-первых, ты не врач, а во-вторых, никто не знает, как лечить раны от их оружия… Слушай, дорога каждая минута. Нас там собралось человек пятнадцать. Они объяснили нам, что отправят на экскурсию в будущее. Некоторое время обследовали с помощью каких-то приборов. Несколько человек отказывались, ссылаясь на дела, но им объяснили, что вернут в ту же минуту, из которой отправят. Потом… нас отвели в помещение с герметичной дверью, якобы в кабину машины времени. Но это… помнишь, Артур, мы смотрели фильм о лагерях смерти? Я сразу понял, что это… Это была газовая камера! Я бросился бежать… Они не ожидали, не смогли задержать, только стреляли вслед. Остальные погибли… Теперь главное – чтоб все узнали… Брось меня, Артур, беги… Они недаром отключили телефон, они сейчас будут здесь!