- Кланяйся отцу с матерью!Телега въехала на мост. Как клавиши, заиграли брёвна. На самой середине заднее колесо продавило гнилой настил. Повозка скособочилась и застряла. Лошадь испуганно забилась в оглоблях.Настала очередь смеяться Цыгану. Он расхохотался от всей души, приговаривая:- Так тебе и надо! Так тебе и надо!Солдат соскочил с телеги и схватил коня под уздцы. Успокоив лошадь, он подошёл к провалившемуся колесу и попробовал вытащить повозку. Но поклажа была тяжёлой.- Чего ржёшь, дуралей! - крикнул солдат Цыгану. - Принеси лучше вагу махорки дам!- Сейчас побегу! - насмешливо ответил Цыган и не тронулся с места.- Лошадь хоть подержи, чумазый!Что-то словно подтолкнуло Цыгана.- Лошадь подержу, - согласился он и с другой стороны телеги подошёл к коню.Солдат вытащил из-под брезента топор и скрылся в прибрежных кустах. А Цыган одной рукой ласково гладил лошадь по крутому крупу, а другой приоткрыл брезент. В повозке лежали длинные деревянные ящики с винтовками и цинковые коробки с патронами.Первой плюхнулась в воду цинковая коробка. За ней пошла ко дну винтовка.Солдат вырубал в кустах вагу и ничего не слышал. Когда он вернулся, Цыган стоял рядом с лошадью. Солдат подсунул палку под заднюю ось и причмокнул. Лошадь дёрнулась вперёд, и повозка съехала с моста.Колчаковец сел на телегу. Цыган протянул руку:- Гони обещанное!И опять взметнулся кнут, но паренёк был настороже - успел отскочить и показал солдату язык.- Подавись своей махоркой! Нужна она мне!..Больше за весь день Цыган ничего не узнал и ничего не придумал. Но он надеялся, что винтовка и патроны вполне удовлетворят командира. Цыган решил достать их на обратном пути из речки, чтобы не возвращаться в штаб с пустыми руками.Под вечер счастье ещё раз улыбнулось пареньку. В сумерки он забрёл в сад, где вчера Мика вёл допрос, сел на ту же скамейку и сжевал последнюю баранку.Из трактира вылетали томные звуки граммофона и весёлые голоса. Задняя дверь, выходившая в сад, открылась, и здоровенный детина в красной рубахе выволок пьяного офицера. До ближайшей скамейки было далеко. Половой поленился тащиться с такой тяжестью. Он прислонил офицера к дереву.- Очухайтесь малость, вашбродие!Цыган с любопытством наблюдал за офицером, который стоял на подгибающихся ногах и елозил затылком по гладкому стволу.- Человек! - крикнул он. - Ещё штоф! И запомни: на, фронте кабаков нет!.. Штоф, я говорю! Штофушку!Офицер протянул к трактиру руку и чуть не упал.Подскочил Цыган.- Дяденька! Иди на скамейку! - сказал он, обхватив офицера и нащупывая пальцами застёжку кобуры.Колчаковец бессмысленно уставился на паренька и пробормотал:- Человек! Не вижу тебя! Что ты такой маленький?.. Мельчают люди! Бедная Россия!Офицер горестно покачал головой и облапил дерево, а Цыган попятился и, прижав к животу опущенный за рубашку револьвер, стрелой вылетел из сада. Теперь можно было не нырять в холодную воду за винтовкой и патронами.
ТРЯСОГУЗКА РАБОТАЕТ
У Трясогузки в тот день никаких интересных происшествий не было. С утра он походил по базару, потом вернулся в штаб, пробыл в нём минут пять и всё остальное время провёл у особняка полковника. Много раз обошёл он вокруг добротного деревянного дома. Окна фасада смотрели на главную улицу. Остальные три стены особняка огораживал забор. Во дворе под высокими старыми тополями стояла избёнка, в которой разместилась кухня. Там готовили еду для полковника.Трясогузка видел через открытые ворота, как ровно в одиннадцать часов из кухни вышел повар, весь в белом, с большим подносом, уставленным судками и сковородками. Ярко блестели начищенные крышки. Из-под них вырывался парок.Часовой, дежуривший у крыльца, услужливо открыл дверь.