Оно звало меня.
Я должна была идти. Я не имела понятия, почему должна так делать. Но здравый смысл подсказывал, что я могу смело положиться на свои чувства. Каким-то образом они были обострены – я слышала звуки и ощущала запахи, которые не должна была слышать и ощущать. И мои физические способности тоже увеличились, а это было очевидно, потому что я смогла обогнать оленя и оторвалась от «кадиллака»…
Да. «Кадиллак-эскалада». Так называлась эта машина. Я слабо улыбнулась, втайне радуясь тому, что частички воспоминаний начали возвращаться ко мне.
Но если мои физические способности превышали норму, тогда, возможно, и моя интуиция тоже обострилась. Хотя я поймала себя на том, что не могла определить, что значило для меня слово «нормально».
Я решила довериться своей интуиции. Я пойду к тому красному дому – нет, я пойду к амбару около дома – так будет безопаснее. Это место станет моим убежищем на первое время. Там я спланирую свои дальнейшие действия.
Приняв такое решение, я стала спускаться по травянистому склону. Мне пришлось покинуть красивый осенний лес и пойти к деревенской дороге, огибавшей его. Обнаженная, я пошла к этому маленькому городку. Когда я шла, я вдруг почувствовала сильный, резкий голод, какого не испытывала никогда раньше.
21 год назад
Серена моргнула, пытаясь стряхнуть с себя оцепенение, вызванное лекарствами. В голове ее был туман. Она подняла глаза и увидела мужчину в белом халате, со стетоскопом на шее. Он смотрел не на нее, а на диаграмму.
– Где моя девочка? Я могу видеть ее сейчас? – И она попыталась улыбнуться сквозь туман. Боже, сколько же лекарства они ей вкололи, подумала она. – Я говорю «девочка», хотя точно даже и не знаю. Но мне кажется, что это девочка. Скажите, это правда? Она красивая? Сколько она весит? Почему сестра еще не принесла ее мне?
Доктор опустил карту и положил ее у изножья кровати. Потом подошел поближе и похлопал Серену по руке. Просто похлопал. Он не улыбался.
Что-то сжалось у Серены в груди. И она вдруг поняла, что не хочет слышать его ответ.
– Это была девочка, вы правы. Но… Мне очень жаль, Серена. Ваш ребенок родился мертвым.
Ее будто кувалдой ударили в грудь. Она упала на подушки, в легких не осталось воздуха. Серена сжала грудь, потому что ей показалось, что она не может сделать вдох. Доктор положил ледяную руку ей на затылок.
– Опустите голову и дышите. Просто дышите. – Он нажал на кнопку в стене и быстро сказал:
– Здесь нужна помощь, – потом вытащил что-то из кармана, разломил и поднес к носу Серены.
Она почувствовала резкий запах нашатырного спирта, тяжело вдохнула и отвернула голову. Вдох. Выдох. Она задышала. Как будто ничего не случилось.
– Так лучше, – произнес врач. Когда дверь открылась, он поднял глаза. Вошла медсестра. Молодая привлекательная блондинка.
Серена лишь мельком взглянула на нее, прежде чем пристально посмотреть в глаза доктору.
– Это ложь, – сказала она. – Это ложь. Мой ребенок не был мертворожденным.
Сестра подошла ближе.
– Я понимаю, как вам сейчас тяжело. Мне очень жаль.
– Мой ребенок родился живым, – повторила Серена. Она не сводила взгляда с доктора. – Я слышала ее крик. Я слышала ее крик.
– Вы находились под действием сильного успокоительного, – сказал доктор без малейшего сочувствия, деловым тоном. – Такое иногда случается, когда мать думает, что слышала крик своего ребенка. Я понимаю, что вам это трудно понять, но такое случается.
– Я слышала, как она кричала, – повторила Серена. И тут она заметила, что сестра не смотрит ей в глаза.
– Дайте ей успокоительное, – сказал доктор, как будто ее не было в комнате. Потом он подошел к кровати и, взяв историю болезни, написал в ней что-то. – Сделайте ей инъекцию. Прямо сейчас.
Серена напряглась.
– Мне не нужно ваше успокоительное. Говорю вам, я слышала, как моя девочка плакала. Я слышала ее! – Она бросила отчаянный взгляд на сестру. – Я не буду принимать успокоительное. Дайте мне телефон. Я вызову полицию. Я хочу знать, что вы сделали с моей девочкой.
– Ваш ребенок родился мертвым, – повторил доктор.
И тут Серена увидела, что сестра, глядя ей в глаза, незаметно покачала головой.
– Успокоительное, – приказал ей доктор.
Сестра – на ее карточке значилось имя «Морин Кинан» – поспешила за дверь. Серена задумалась над тем, действительно ли она видела тот молчаливый знак, который подала ей сестра Кинан, и не заметил ли его доктор. Но она не могла определить это. Доктор вышел вслед за сестрой.
В ту же секунду, как дверь за доктором закрылась, Серена стала внимательно изучать свою палату, но телефона нигде не было. Она встала с постели, морщась от боли во всем теле, подошла к окну и раздвинула шторы, чтобы выглянуть на улицу.
Солнце на небе висело низко. За окном находилась парковка, комната Серены была на втором этаже.
Боже, где ее ребенок?
Она услышала, как открывается дверь, и легла в кровать.
Вошла сестра Кинан, в ее руке был шприц. Она подошла к кровати, наклонилась и коснулась предплечья Серены.
– Мне действительно не нужно успокоительное, сестра Кинан.
– Просто Морин, я знаю, что оно вам не нужно, – прошептала женщина. – Но вам нужно выслушать меня и сделать все, как я скажу. Я хочу, чтобы вы подождали один час. Притворитесь, что вы без сознания, как будто это лекарство вырубило вас. Понимаете?
– Но что происходит? Где мой ребенок?
– Я не знаю. Я знаю только, что вам надо отсюда убираться, и побыстрее. Подождите один час, потом выбирайтесь через окно. Здесь невысоко. Около пяти футов. В кустах будет рюкзак со всем необходимым. Подождите один час. Потом бегите. А до этого притворитесь спящей.
Снаружи послышался звук приближающихся шагов, Морин быстро вставила иглу в подушку и нажала на шприц.
– Вы без сознания. Вон там часы. – Она немного наклонила голову. – Через час бегите. Ваша жизнь зависит от этого.
Дверь открылась, и вошел доктор. Серена закрыла глаза и откинулась на подушку, притворяясь расслабленной. Она задышала медленно, ровно и глубоко.
– Она успокоилась? – спросил доктор.
– Да. Я поговорила с ней. Мне кажется, я ей нравлюсь.
Его серые, бесстрастные глаза смотрели на нее. Серена чувствовала его взгляд, хотя ее глаза были закрыты.
– Сегодня она нас больше не побеспокоит, – сказал доктор.
– Ей тяжело смириться с этим. Бедняжка, она думает, что слышала крик своего ребенка. Как вы думаете, что это значит? – спросила сестра.
– Вы были там, Морин.
– Но я была не в комнате. Я хочу сказать, я была в отделении, но не…
– И что? Вы слышали, как кричал ребенок?
Эти слова звучали почти как обвинение. Или вызов.
– Нет, доктор Мартин, – ответила сестра Кинан безжизненным тоном. – Я ничего не слышала.
Серена знала, что это была ложь. Она чувствовала это сердцем. Морин Кинан слышала, как кричал ребенок Серены. И хотела помочь.
Серена была права. У нее не было обмана зрения или галлюцинаций, эффект от успокоительного был здесь ни при чем. Ее дочь была жива.
И Серена найдет ее. Даже если будет искать всю жизнь.
Глава 2
Настоящее время
Вечером Этан первым делом зашел к Сцилле и Харибде. Тягловые лошади были достаточно крупными, чтобы сойти за монстров, хотя он считал, что имена, данные им в честь морских чудовищ, были некоторым преувеличением.
Он улыбнулся, представив своих лошадей легендарными мифологическими созданиями. Они охраняли его одиночество так же ревностно, как Сцилла и Харибда охраняли Мессинский пролив.
Когда Этан шел сквозь темноту по узкой тропинке от дома к стойлу, он услышал их тихое приветствие изнутри. Лошади чувствовали, что он приближается. Они также чувствовали приближение опасности и тогда громко храпели и били копытами. Казалось, они понимали, что были такие люди – и их было много, – которые желали видеть Этана мертвым.
Глубоко погруженный в свои мысли, Этан почти подошел к стойлу, когда вдруг поднял голову и почувствовал запах одного из своих. Запах другого вампира.