– Ты где бегаешь? Давайте к офису пробивайтесь. В 20.30 у меня в кабинете встречаемся. Поздравляю: «Отделение-29» заступает на вахту с завтрашнего дня.
* * *
Если лично начальник выставляет бутылку, отказываться от алкоголя нетактично.
– У меня тут джин, – сумрачно сказал Александр Александрович. – Не возражаешь? Были у меня знакомые – пламенные сторонники сего елочного напитка. И я втянулся. Вот Наталья Юрьевна тоже пристрастилась.
– Вполне приличный напиток. Если не «левого» розлива и с тоником, – заметила психолог. Она, сидя в кресле, одернула подол строгой юбки, и это мимолетное движение, черт знает почему, только привлекло внимание к красивым коленкам.
– Значит, завтра заступаем? – Андрей устроился у окна и решил, раз уж начальство не убегает, прояснить складывающуюся стратегическую ситуацию насколько возможно. Ну, в границах дозволенного.
– Заступаете, заступаете, – пробурчал начальник, разливая напиток. – Подожди с делами. И так уж гнали как могли, на две минуты имеем право расслабиться. Наталья Юрьевна, ты меня не жги пронзающим оком. Про тоник я не забыл – в холодильнике два литра прохлаждаются.
– Мило. Начинаешь создавать условия не только для оперативников. – Психолог приподняла ладонь – звякнул тонкий золотой браслет, и Андрей, как повелели, остался сидеть, позволив ее превосходительству охотнице за человеческими душами лично прошествовать к холодильнику. Тьфу, икры у нее ничуть не хуже коленок.
– У меня тут несколько вопросов назрело и перезрело, – пробормотал Андрей, злясь на себя.
– Сиди пока, – буркнул начальник. – Сначала по глоточку. День был суетной.
Андрей подумал, что с каждыми прошедшими сутками бытие Фонда становится только напряженнее. В «Боспоре» отсидеться самое время. Сан Саныч кого угодно способен загнать. Хотя принимать команду, конечно, страшновато. Это, конечно, не триста человек головного офиса, но Андрей руководить совсем разучился. Если допустить, что когда-то вообще умел.
Жгучая жидкость обожгла горло скипидаром, но потом легко скользнула в желудок.
– Пили бы вы, господа офицеры, с тоником, – сказала Наталья. – Честное слово, гораздо приятнее.
– Форсируем Ла-Манш, научимся потреблять по всем правилам, – пообещал Сан Саныч. – Значит, так, Андрей, вот личные дела твоего гарнизона, – начальник похлопал по четырем тощим скоросшивателям. – Все лучшее, что у нас имеется.
– Вернее, все, что наскребли, – Наталья Юрьевна улыбнулась. – Хотелось собрать классическую шестерку, но одна из кандидатур в последний момент не прошла. Решили больше не тянуть. Если понадобится, получите пополнение в процессе работы. Хотя вводить человека в уже сложившийся коллектив трудно.
– Проехали, – Сан Саныч постучал пальцем по пластиковым обложкам скоросшивателей. – Возможно, здесь и так лишние персоны имеются. Андрей, ты кадрами не швыряйся, но если кто-то конкретно допечет и не впишется, накарябай рапорт. Только не абы как, а с серьезными обоснованиями. Заберем человека, пусть ждет формирования следующего Отделения.
– Но рапорты и переводы стряпайте не ранее чем через месяц, – мягко сказала Наталья. – Сейчас у вас испытательный срок. Коллектив должен сложиться. Полагаю, придется пройти через парочку кризисов.
Андрей знал, с каким тщанием отбираются люди в Отделения. Эта гламурная черноглазая брюнетка, что сидела сейчас со стаканом джина, обладала интуицией, о которой в Фонде уже рассказывали легенды. Собственно, тройка психологов, возглавляемая Натальей, являлась ведущим звеном ФСПП. Формируемые команды, без затей названные Отделениями, просто обязаны были стать гораздо большим, чем только коллективами людей с повышенными экстрасенсорными способностями. Упрощенно говоря, требовалось создать единый интуитивный организм, способный решать задачи, которые еще год назад никому и в голову не приходило всерьез рассматривать. Отделению придется находить след, отыскивать и эвакуировать пропавших людей или их останки, проводить разведку и, главное, копить опыт работы в новых условиях. В условиях, когда индивидуальные человеческие способности ничем не могут помочь. По сути, Отделениям ФСПП действительно отводилась роль лабораторных кроликов. Или крыс. Андрей очень надеялся, что все-таки крыс. Желательно перед концом кого-нибудь куснуть. А еще лучше успеть улизнуть и пожить чуть подольше.
– Мне можно с личностями ознакомиться? – спросил Андрей, глядя на разноцветные папки скоросшивателей.
– Не-а, не дадим, – Сан Саныч похлопал по пластику. – В смысле, сейчас не дадим. Завтра, после личного знакомства, изучай сколько влезет. Наталья Юрьевна уверяет, что иначе возникнут ненужные предубеждения.
– Вы уж извините, Андрей, – психолог склонила прелестную голову к плечу – сверкнул изумруд в маленьком ушке. – Желательно, чтобы вы отчетливо запомнили свою первую реакцию при знакомстве. Формулировки в досье способны исказить впечатления. Кем бы ни были ваши подчиненные, вам работать вместе, и лучше начать непредвзято, с чистого листа.
– Угу. Тем более в досье ты исчерпывающей информации не найдешь, – вставил Сан Саныч, разглядывая этикетку джина. – Не надейся. Не положено тебе много о личном составе знать.
– Да черт с ним. – Андрей вертел в пальцах стакан. – Я понимаю, новая команда в любом случае должна работать. Насчет личных дел – просто любопытно, кого вы в «Боспор» сосватали. Вопрос у меня другой: истинная задача наша какова?
– Что значит «какова»? – Начальник смотрел испытывающе. – Находите след, идете и вытаскиваете беднягу к родным и близким. Это если след находится. Если за ниточку ухватиться не удалось, высказываете догадки, отчего наша с вами контора такая беспомощная.
– Идея ясна. Только я все-таки в армии при штабе ошивался и имею представление о планировании операций и расчете привлеченных сил и средств. По субъективным ощущениям, мы подтянули танковые батальоны, собрали несколько артдивизионов и батарей РСЗО[6], подняли вертолеты и фронтовые бомбардировщики. И все это для того, чтобы вытащить из пусть и дремучего, но мирного леса заблудившегося школьника?
– Я в ваших иносказаниях не очень понимаю. Танковый батальон – это много? – с любопытством поинтересовалась Наталья Юрьевна.
– Около трех десятков машин, – сказал Сан Саныч. – Пора нам от армейских аналогий отходить. Штабной опыт штука полезная, но сейчас на нем далеко не уедешь. Ты сам-то как думаешь, какого рожна наверху вздумали нас создавать и развивать? В чем фокус?
– Мы что-то ищем, – осторожно предположил Андрей. – Что-то очень важное.
– Ну вот, сам допер, – весело сказала Наталья Юрьевна. – И откуда у вас, у военных, стойкая репутация тугодумов? Умнейшие мужчины. Сан Саныч, может, нам в ФСПП военизированную форму ввести? Мне аксельбанты и эполеты пошли бы?
– Тебе все пойдет, – заверил начальник. – Тебе даже ватные стеганые штаны к лицу.
– Штаны к лицу?! – возмутилась психолог.
– Ну, к ногам. Ты из этих самых дамочек, что все что угодно носить умеют. Редкая порода.
– Минутку, – Андрей поставил стакан. – Я, видимо, не из тех военных, что все сразу схватывают. Что мы ищем-то? Закрытая информация?
– В некотором смысле, – начальник откинулся в кресле. – Если точнее – еще не открытая информация. Никем не открытая. Вот, может, тебе и посчастливится. Мы не знаем, что нам нужно. Нет, это я перегнул. Если в самых общих чертах – мы ищем дверь. В которую входят и выходят.
– Видишь ли, – Наталья смотрела в глаза новому начальнику Отделения, – в теории, с которой ты отлично знаком, нас окружают тысячи реальностей. Непосредственно созданные земным информационным полем и независимые – параллельные. То, что у нас принято называть «Фатой» и «Калькой». «Калька» достаточно изучена, контакты с ней не имеют особой практической ценности и находятся под контролем. Иное дело внезапно проявившаяся «Фата». Да, сейчас она представляет реальную опасность своей непредсказуемостью. Особенно возникновение «свищей». Работа с «Фатой» – это первоочередная задача ФСПП. Но среди реальностей, созданных психофизическими парадоксами, существуют и истинные миры. То есть не выдуманные человеческой фантазией и не параллельные. Миры, куда можно уйти любому человеку вне зависимости от экстрасенсорного коэффициента. Дальняя Америка или Австралия. Мир – «реал».