Я очнулся, когда мистер Иамен довольно грубо тряхнул меня за плечо.
– Ингве, – прошептал он. – Я не подозревал, что вы так внушаемы. Это же обычный драконий морок. Он пока и не пытается до нас добраться, просто генерирует что-то вроде фонового излучения. Как вы намерены с ним беседовать, если так легко поддаетесь иллюзиям?
Я пожал плечами. Уж как-нибудь. Тем временем Нили, сделавший несколько осторожных шагов вглубь прохода, вдруг исчез за поворотом. Отодвинув мистера Иамена, я поспешил за своим телохранителем. Еще не хватало вояке в одиночку схватиться с ящером. С разгона я завернул за угол – и замер, будто уткнувшись в стену. В глаза мне ударил жемчужный свет, вроде бы не яркий, но до того пронзительный, что перехватило дыхание. Через пару секунд, когда слезящиеся глаза приспособились к освещению, я обнаружил, что проход загораживает широкая спина Нили. Отпихнув телохранителя в сторону, я шагнул вперед.
Небольшой зал заливало сияние. Я никак не мог разглядеть источника света, потому что ни окон, ни фонарей, ни флюоресцентных или иных ламп в зале видно не было. Оставалось предположить, что свет излучает маленький сухой старик в желтом шелковом одеянии, сидящий посреди комнаты в инвалидном кресле. Костлявые руки старика в сетке голубых вен аккуратно лежали на коленях, бритую макушку испестрили коричневые пигментные пятна, а глаза глядели на нас из-под морщинистых век с кротким любопытством. Под потолком зала тянулась широкая лента того же цвета, что и одеяния старца. Никаких знаков на ленте не было – похоже, она висела там просто для красоты.
– Чем обязан я, ничтожный, честью вашего визита? – негромко, но певуче и явственно проговорил старик. – Нечасто князья Свартальфхейма и их благородные слуги навещают мою скромную обитель.
Самое интересное, что я не мог определить, на каком языке ко мне обращается инвалид. Голос, кажется, звучал прямо у меня в голове. Согласно некоторым из наших легенд, драконы отлично владеют телепатией. Это становится более понятным, когда начинаешь размышлять, каким образом трехсаженная, оснащенная полуметровой длины зубищами глотка могла бы издавать звуки членораздельной речи.
Я оглянулся через плечо, ожидая увидеть стоящего сзади мистера Иамена – но того и след простыл. Заметив, что я оглядываюсь, Нили удовлетворенно пробормотал: «Сдрейфил некромантишка».
Это он сделал зря, потому что старик в кресле немедленно и радостно вопросил:
– Не ослышался ли я? Не только князь Свартальфхейма и верный его вассал, но и великий маг, обладающий даром говорить с мертвыми, пожаловал в сии недостойные чертоги?
Первое правило общения с драконами: никогда не обращайтесь к ним напрямую. Второе правило общения с драконами: никогда не называйте своего истинного имени. Третье правило общения с драконами: не общайтесь с драконами.
Повернувшись к Нили, как будто никакого старичка в зале и не было, я раздумчиво произнес:
– Доводилось мне слышать, что не так давно обитель Недонг посетил русский путешественник. Как думаешь, Нили, досужие ли это сплетни или есть в слухах и зерно правды?
Любопытство – ахиллесова пята драконов (как, впрочем, и многих иных, не столь древних и зловещих созданий). Старик в кресле насторожился.
Нили хмыкнул и ответил, небрежно помахивая секирой.
– Досужие, Мастер Ингве, сплетни, без всякого сомнения. Что бы русскому путешественнику могло понадобиться в диких и неприветливых горах?
Старичок, если и обиделся на «дикие и неприветливые горы», виду не подал. Голос у него оставался все таким же медовым.
– Ах, господа свартальвы и маги интересуются русским путешественником? Как же, как же, заходил сюда человечек, жаждущий просвещения… То есть человечек лишь делал вид, что жаждет просвещения, на самом деле желания его простирались в совсем другую область и были безграничны, как голод забытого хозяином на цепи пса… Недостойный интересуется – а каковы ваши желания, молодые господа?
Вот тут бы нам повернуться и уйти. Никогда не отвечайте на прямой вопрос, заданный драконом. Однако на меня все еще, кажется, действовал жемчужный наговор тишины, потому что я развернулся к старичку лицом и ляпнул:
– Не говорил ли русский путешественник о мече по имени Тирфинг?
Старик улыбнулся радостно и светло, как будто я поведал ему о школьных успехах его любимого внука.
– Недостойный как будто бы помнит, что подобный псу русский спрашивал его о проклятом оружии. Недостойный, как бы ни претило ему множить скорби мира, даже дал русскому ответ – ибо, в конце-то концов, разве вправе недостойный решать, что будет с миром и с его обитателями? Всякий следует закону дхармы, а недостойный знает лишь, как выращивать редьку на огороде и молитвой приветствовать восходящее светило. И первый луч светила встает над горой Чан, как конь, увенчанный гривой пламени. Второй луч светила встает над горой Син, как дева в свадебном убранстве. Третий луч светила подобен мечу разящему, четвертый – птице Симург, что рождает семерых птенцов и кормит их кровью сердца, пятый же луч…
– Заткнулись бы вы, господин Хозяин горы Недонг, а?
Я вздрогнул и очнулся. И, очнувшись, обнаружил, что мы с Нили почти вплотную подошли к креслу тихого старичка, а сидящий в кресле уже разинул пасть с зубищами-иглами – впору морскому зверю Окуню, пожирающему заблудившиеся в тумане корабли. Я отпрянул. Нили, поминая Хель, Нифлингов и молот Тора, поспешил за мной.
У входа в бывший зеркальный коридор стоял мистер Иамен и лениво чертил узоры по пыльному полу острием своей катаны. Голос, избавивший нас от морока, принадлежал, без сомнения, ему. Приглядевшись к узору, я опознал руну Ингваз, руну Ансуз и руну Совильо, хотя большая часть знаков оказалась мне незнакома. Были там, кажется, странно искаженные литеры айн и вав из арамейского, и еще китайские иероглифы.
Старичок в инвалидном кресле исчез. На месте его прижалось к полу двадцатисаженное чудовище в серо-стальной чешуе. Огромные янтарные зенки чудовища пялились зло и яростно, а из разинутой пасти раздался рев, смешанный с шипением и пощелкиванием. Так вот оно какое, драконово наречье. В ответ на тираду ящера мистер Иамен поднял голову и прямо поглядел на дракона.
– Нет, я так не думаю, – сказал он. – И давайте перейдем на язык, понятный всем собравшимся.
В первое мгновение мне показалось, что ящер прижался к земле, изготовившись для прыжка – но сейчас я понял, что ошибался. Лапы его и широкие крылья были прибиты к каменному полу огромными железными костылями. У входных отверстий запеклась черная кровь. Костыли увенчивались толстыми поперечинами, мешающими змею освободить конечности. Какую же силищу пришлось приложить, чтобы так уходить могучего ящера?
Дракон проигнорировал просьбу мистера Иамена и продолжал выть, шипеть и пощелкивать. Выражение лица у некроманта сделалось кислым. Он обернулся ко мне.
– Мистер Дракон утверждает, что то, что вы ищете, находится у него под брюхом. И предлагает нам вытащить костыли, чтобы мы могли до искомого добраться.
– Врет, – ту же заявил Нили, который уже примеривался, как бы половчее огладить тварь по шее секирой. Примеривался, впрочем, без особого энтузиазма – в победе над обездвиженным противником чести немного.
– Врет, – подтвердил некромант. – Но не совсем. Что-то под ним действительно есть, хотя то ли, что вы, господа, ожидаете там найти – большой вопрос.
Дракон опустил башку и принялся лизать переднюю лапу длинным оранжевым языком. Ни дать ни взять бедная дворовая шавка, занозившая лапку. Если ящер надеялся этой демонстрацией нас разжалобить, то не на тех напал.