В «Общей теории занятости, процента и денег» Кейнс признал наиболее острую социально-экономическую проблему – безработицы – предметом экономической теории, предложил объяснение этого феномена и указал меры, которые не только отражали понимание более активной роли государства в решении этой проблемы, но определяли фокус вмешательства государства в экономику. Следует отметить, что общественное сознание было уже подготовлено к восприятию новой роли государства. И важную роль в этом сыграла не только Великая депрессия, но и имевшее место еще в конце XIX в. осознание необходимости решения социальных проблем и повышения ответственности государства. Причем этот процесс происходил при одновременном укреплении доверия к науке и ее способности дать ориентиры для осуществления социальных преобразований. Тогда же определилась и общественная сила, способная стать субъектом научного подхода к социальным проблемам – научная и управленческая элита, о которой писали, например, Коммонс и Веблен и которая должна была в будущем потеснить образованных, часто широко образованных, любителей в сфере политики и экономики. И Кейнс оказался таким профессионалом, одним из первых профессиональных adviser от науки.
Однако, выступая с требованием расширения вмешательства государства, Кейнс не переставал быть верным идеям либерализма4, но не старой доктрины, а «нового либерализма» – программы, в качестве цели полагающей поиск путей, как он писал, «перехода от экономической анархии индивидуалистического капитализма, которая характерная в настоящее время для Западной Европы, к режиму, который имеет своей целью контроль и направление экономических сил в интересах социальной справедливости и устойчивости»5.
С точки зрения методологии кейнсианская революция (если мы согласимся с этим термином) происходила, как бы, не совсем логически правильным путем. Практические рекомендации предлагались не столько вслед за теорией как ее следствие, а скорее параллельно с ее созданием, а в некоторых отношениях опережая ее. Действительно, «Трактат о денежной реформе», а затем «Трактат о деньгах» во многом были теоретическими выпадами против возвращения Англии к золотому стандарту и установления курса фунта стерлингов на довоенном уровне, но, особенно в последней работе, поднимались проблемы, имевшие общетеоретическое значение. Среди последних первенствовала великая проблема денег в экономике, или проблема синтеза теории денег и теории ценности.
«Общая теория занятости, процента и денег» появилась в феврале 1936 г., но уже в начале 30-х годов Кейнс пытался отстаивать практические рекомендации, которые были в ней обоснованы. Он не только принимал активное участие в обсуждении проблем американской экономики с главными вдохновителями Нового курса – президентом Ф. Рузвельтом и экономистом Ф. Франкфуртером, но и признавал выбранный ими путь правильным. И уже в 1940-е годы достижение полной занятости стало официально провозглашенной целью экономической политики правительств Великобритании и США, причем методами, соответствующими рекомендациям Кейнсом.
«Общая теория»: что и для кого?
В предисловии к «Общей теории» Кейнс прямо указывал на то, что его работа адресована коллегам-экономистам и посвящена сложным теоретическим вопросам и только во вторую очередь их практическим следствиям. Он полностью осознавал, что сделать это весьма трудно и что трудность не в самих новых идеях как таковых, а в освобождения от старых, на которых он и экономисты его поколения были воспитаны и которые проникли во все уголки их сознания6.
В разные периоды времени исследователи научного наследия того или иного ученого выделяют в нем различные стороны. Наше сегодняшнее восприятие Кейнса неизбежно окрашено знанием произошедших уже после его смерти событий как в реальной экономике, так и в области экономического знания. Поэтому предлагаемый ниже перечень теоретических новаций Кейнса вполне может быть подвергнут критике, по крайней мере, в том, что касается их иерархии. Но прежде, чем представить этот список, хотелось бы сделать одно небольшое отступление, отчасти поясняющее этот порядок.
Критика Кейнсом «классиков» основывалась на убежденности в том, что теория должна учитывать, как мы сегодня сказали бы, институциональные факторы, к числу которых можно отнести как систему трудовых договоров, так и отделение капитала-собственности от капитала-функции, а также существование современных финансовых рынков. Но сегодня нам интересно не только это. Наше внимание все больше привлекает подход Кейнса к проблемам неопределенности, его представления об ограниченности нашего знания как важнейшей характеристике реального мира и проекция этих представлений на экономическую теорию.
Эта проблематика тесно связана с идеями Кейнса в области эпистемологии, послужившими основой для целого направления в теории познания – вероятностной логики, основателем которой Кейнс считается вместе с Гарольдом Джеффрисом и которая в свое время претендовала на роль общей теории индуктивной логики7. Связь вероятностной логики и экономических идей Кейнса представляется чрезвычайно интересной темой, и ее обсуждение, безусловно, позволяет в новом свете увидеть многие стороны его теории и прежде всего затрагивающую проблематику финансового рынка и поведения субъектов этого рынка. Более того, в рамках этой темы интересная перспектива открывается для обсуждения вопроса о содержании понятия «рациональность» применительно к ситуации неопределенности, что имеет принципиальное методологическое значение для современной экономической теории. Но характер данной статьи и ее объем не позволяют углубиться в эту интригующую область8.
Основные новации кейнсианской исследовательской программы настолько хорошо известны (хотя, разумеется, акценты могут быть расставлены и в действительности расставляются по-разному), что можно ограничиться лишь их кратким напоминанием: сдвиг от микро- к макроподходу, от анализа экономических процессов в рамках долгосрочного периода к их анализу в рамках краткосрочной перспективы; признание важности совокупного спроса для определения уровня производства; особая роль неопределенности и рассмотрение денег как влияющих на реальные процессы (объем производства и занятости); сосредоточенность на изменении не столько цен, сколько количеств; предположение об устойчивости функций потребления и неустойчивости функций инвестиций и спроса на деньги из-за влияния фактора неопределенности; признание того, что сбережения и инвестиции осуществляются разными субъектами по разным мотивам (отсюда возможность неравенства планируемых сбережений и инвестиций), а процент определяется не равновесием спроса и предложения ссудного капитала, а денежными факторами (включая предпочтение ликвидности); понимание того, что рынок труда функционирует не как автономный рынок, а как органическая часть экономики, и что реальная заработная плата определяется объемом производства, а предложение рабочей силы зависит от номинальной заработной платы и предельная тягость труда, как правило, ниже существующей на рынке реальной заработной платы, а номинальная заработная относительно устойчива к снижению.
Все эти новшества в аналитическом аппарате и позволили Кейнсу показать возможность существования равновесия при неполной занятости. Смысл последнего утверждения состоит в том, что неполная занятость может не означать неравновесной ситуации, преодоление которой обеспечивается механизмом цен, а может быть ситуацией, когда отсутствуют автоматические силы, стремящиеся вывести экономику из этого состояния. Таким образом, принципиальное расхождение с классиками состоит в том, что у Кейнса механизм, который традиционно был в центре внимания экономистов (механизм цен), оказался не способным вывести экономику из состояния, когда количество желающих работать и величина спроса на труд не равны.