— Захочешь меня увидеть, адрес знаешь, — сказала Катя на прощанье, а потом долго стояла у обочины и махала платочком вслед уходящей машине.
К вечеру того же дня цепочка случайных встреч закончилась — Дементьев нашел свой дивизион. И только теперь он узнал, что капитан Виктор Мироненко погиб седьмого июля, в тот самый день, когда ранили Павла, и что дивизионом теперь командует Василий Власенко, бывший комбат-три, позже заместитель комдива. Он очень обрадовался, увидев Дементьева, — дивизион так и воевал с тех пор без начальника штаба, — и рассказал, что Мироненко разорвало на куски снарядом, когда «тигры» мяли железными лапами позицию третьей батареи. Его похоронили вместе с сержантом Зинченко, в том же бою бросившимся под танк. Обоих похоронили символически — по сути, хоронить было нечего.
«Для Виктора укус «тигра» оказался смертельным, — подумал Дементьев, услышав эту печальную новость. — А ведь могло быть и наоборот: он сам отправился бы на огневую второй батареи, а меня бы послал на третью… Случайность?».
От границы мы землю вертели назад,
Было дело сначала,
Но обратно ее закрутил наш комбат,
Оттолкнувшись ногой от Урала
Наконец-то нам дали приказ наступать,
Отбирать наши пяди и крохи,
Но мы помним, как солнце отправилось вспять
И едва не зашло на востоке
Владимир Высоцкий «Мы вращаем землю»
Научившись к сорок третьему году грамотно обороняться, к сорок четвертому году советская армия научилась и грамотно наступать, противопоставляя свое выстраданное русское воинское умение убийственному умению прусской военной школы. Горькое время бессмысленных атак от отчаяния, неумения или из проросшего в атмосфере тридцатых годов страха перед начальством, кончилось. Конечно, были ошибки, и случались неудачи, — война есть война, — но в целом русская армия воевала уже не числом, а умением, приобретенным дорогой ценой на дымных полях первых лет Великой Войны. Спустя много лет поразвелось «историков», бубнящих о советских «полководцах-мясниках», заваливавших врага горами трупов русских солдат и таким варварским способом освободивших пол-Европы и взявших Берлин. Этим горе-историкам стоит вспомнить простую истину, усвоенную генералами всех стран еще в ходе Первой мировой: в эпоху пулеметов и скорострельных пушек невозможно завалить врага трупами, как ни старайся.
Люди, весьма изобретательные по части уничтожения себе подобных, в двадцатом веке научились прошивать пулеметами любую толщу прущих в атаку, сколько бы их ни было, и смешивать снарядами дальнобойных орудий любое количество полков с любым количеством земли. Людских ресурсов даже такой громадной страны, как Россия, не хватило бы, чтобы переловить телами солдат все пули и снаряды, производимые военными заводами Германии и всей Европы, покоренной Гитлером. И даже если принять на веру бредовое измышление, что Жуков [2] , Конев, Рокоссовский и другие-прочие были маньяками-садистами, получавшими патологическое удовольствие от уничтожения своих же собственных солдат, они не могли быть полными кретинами, уповавшими только на то, что у оборонявшихся немцев когда-нибудь кончатся патроны. Им, как и любым военачальникам любой армии, нужна была победа, а таким способом победы не достичь никогда. Так пусть же уймутся «правдоискатели», обуреваемые амбициями, густо замешанными на кондовой ненависти ко всему русскому, перестанут претендовать на владение истиной в последней инстанции и прекратят свои подленькие пляски на костях павших русских воинов.