– Что значит, проверял? – спросил Тимохин:
– По скатам ногой постучал, подвеску посмотрел, открыл капот. Видимо, водитель.
– Он готовил внедорожник к выезду?
– Да нет. Просто осмотрел, потом посидел в тени, покурил. Боевики выходили из дома без оружия.
– Это все?
– Нет, не все; самое интересное, как всегда, на десерт. В окне второго этажа, что над входом в дом, установлен пулемет ПК. Еле разглядел. И это говорит о том, что Талиб страхуется.
Каменев усмехнулся:
– Тем, что направил пулемет на перевал, откуда нападение наименее вероятно, практически исключено?
– Зря усмехаешься, Игорек! При любом раскладе, откуда бы мы ни повели штурм, в дом войти мы сможем только через центральный вход, со двора. А он под прицелом пулемета.
– Так собьем его к чертовой матери!
– Это не вопрос; я говорю о том, что Али Рубай, он же Талиб, не так прост, и кто знает, что еще мы можем обнаружить в зданиях? У нас нет схемы ни дома, ни построек. И это плохо. Наверняка под домом имеется подвал. Возможно, из него есть выходы либо на плато, либо в аул, либо к перевалу; может, в какую-нибудь пещеру. И тогда что может получиться? Мы начинаем штурм объекта, уничтожаем тех, кто попадет под руку, и врываемся в дом. А Талиб из тайничка нажмет на клавишу дистанционки, и взлетим мы на воздух вместе с этим каменным склепом. Разве такой вариант не возможен?
Тимохин улыбнулся:
– А по-моему, у тебя разыгралось воображение, Миша, хотя черт его знает, что может произойти. Делаем перерыв. Самойлов! Связь с Крымовым, срочно!
Тимохин быстро доложил Крымову результаты разведки и добавил:
– Внешне объект представляет собой неплохой укрепленный пункт средней сложности отработки. Но в ходе обсуждения результатов разведки у нас возникли опасения в том, что главное здание может иметь подземные ходы, ведущие к тайникам за пределами усадьбы, и может быть заминировано. Эти обстоятельства способны привести не только к срыву операции, но и к гибели большей части личного состава боевых групп. Посему мне срочно необходимы все возможные данные об этой усадьбе, схемы зданий, просчет аналитиками вероятности минирования дома. Сколько для этого требуется взрывчатки и мог ли отряд Талиба иметь требуемое количество взрывчатых веществ?
– Я понял тебя, – ответил Крымов. – Ситуацию Шепель накрутил?
– Какая разница? Прошу обеспечить меня требуемой информацией. И желательно, быстрее.
– Хорошо. Немедленно отправляю запрос Феофанову.
– До связи, Крым!
– До связи!
Тимохин передал трубку Самойлову, взглянул на офицеров:
– Подождем, что ответит Москва. А пока отдыхайте.
Шепель прилег рядом с позицией Тимохина.
– Ты обедать будешь? – спросил у него Александр.
– Эту гадость из тюбиков глотать?
– Космическая технология.
– Вот космонавты пусть и едят эту дрянь. Им за полет неплохие «бабки» отваливают. А мне – только зарплату. Потерплю до дома. И вообще, Сань, как вернемся, скажи Феофанову, чтобы больше нас этими тюбиками не загружали. Пусть обычные пайки выдают.
– Ладно, скажу. Спи давай.
– А я не хочу!
– Что ж, придется на смену Киму отправить.
– Не надо. Пойду-ка я лучше к ребятам.
– Иди, Миша! И тебе, и мне спокойней будет. Но по первой команде пулей сюда.
Шепель поднялся, потянулся и скрылся в близлежащих кустах.
Тимохин по радиостанции малого радиуса действия вызвал наблюдателя на перевале, капитана Кима:
– Четвертый! Ответь Первому!
– На связи!
– Что у тебя?
– Все по-прежнему. Единственное – в 16–00, десять минут назад, боевики сменили часового на посту. Там пулеметная точка, командир. РПК видел. Плюс дух с «АК».
– Значит, на посту один боевик службу несет?
– Один.
– Понятно! Если что интересное проявится, сразу же сообщи мне.
– Принял!
Тимохин отключил рацию. И вновь наступило нестерпимо тягостное ожидание. Жара усилилась. Хорошо еще, что здесь, в горах, и мошкара не доставала. А то вообще была бы «тоска». Александр закурил, пуская дым по траве. Здесь это можно, а вот за перевалом уже нельзя, да и не до перекуров там будет. Он посмотрел на часы: 16–10. Интересно, сколько времени потребуется службе Главного управления собрать и проанализировать данные по его запросу? Час или сутки? Хотя нет, сутки – это слишком. Группы должны провести штурм завтра в 05–00, а значит, данные придут раньше. Впрочем, какая разница? Все одно ждать. А это хуже всего. Лучше бы штурм, бой, нежели эта тягомотина в поросшей колючим кустарником балке.
Крымов вызвал на связь Тимохина в 20–10.
– На связи!
– Принимай информацию по запросу. Усадьба еще осенью принадлежала одной чеченской семье, бежавшей в свое время из Грозного. Беженцы построили дом и прилегающие строения. Разводили скот. В общем, жили спокойной, мирной жизнью, пока на них не вышли отморозки Талиба. Боевики уничтожили семью и обосновали в усадьбе лагерь. Удобно, суки, устроились. И вода рядом, и крыша над головой, и жратва есть – у хозяев была приличная отара. Впрочем, от нее, наверное, уже ничего не осталось?
– Да, отары поблизости не видно, а где-то на удалении от базы боевики пасти скот не будут. Да и не их это дело.
– Относительно здания, я имею в виду дом, – продолжил Крымов, – он устроен просто. За центральным входом прихожая, справа лестница, слева кухня-столовая, впереди вторая комната, из которой налево и направо ведут проходы в еще два жилых помещения. Схема второго этажа идентична первому, только вместо прихожей холл. В общем, на каждом этаже четыре комнаты. Под домом небольшой подвал, подземных ходов нет – так что где-либо спрятаться и подорвать дом главарь банды не сможет. Тем более для этого требуется столько взрывчатки, сколько банда с собой, даже используя технику, притащить не смогла бы. Стены прочные, толстые. Из холла на крышу ведет приставная лестница. Окна-бойницы, но это ты и сам знаешь. Теперь левое от перевала здание. Это сарай. Раньше в нем мирные чеченцы хранили всевозможную хозяйственную утварь; что сейчас в нем, неизвестно. Аналитики считают, что в нем вполне может разместиться человек 10–15. Правое здание – баня. Она тоже может быть переоборудована под казарму. Но вернемся к дому. Как я уже говорил, стены его толстые, крепкие, выдержат прямое попадание выстрела «Мухи». Но одно слабое место в главном здании все же есть. Бывший хозяин усадьбы при строительстве дома сначала сделал на первом этаже три комнаты и сквозной коридор с выходом к ферме. Но затем отчего-то решил провести перепланировку и соорудил комнату, заложив проем двери с тыла здания силикатным кирпичом, что снял с фермы. Толщина проема – полтора кирпича. И внешне для вида обложил камнем. Вот там пробить при необходимости дополнительный вход вполне можно, используя выстрел гранатомета или заряд направленного действия. У меня все. Вопросы?
– Откуда у Феофанова столь подробная информация, ты не интересовался? – спросил Тимохин.
– Представь себе, интересовался. Оказывается, к семье прибился бездомный мужчина. Хозяин пожалел его и взял в работники. Он пас отару, когда появились бандиты, и спрятался. Он видел, как расстреляли семью, в том числе шестерых детей. Этот чабан принимал участие и в строительстве дома. А вот как на него вышла разведка, генерал мне не доложил.
– Главное, что вышла. Я понял тебя, Крым, спасибо.
– У тебя нет ничего нового?
– Пока нет. Духи, словно на цепи, сидят либо в доме, либо в зданиях. Выходили на улицу не более 10 человек, в том числе караульный, что сменил часового на посту на холме. И, похоже, будут торчать там до утра. Впрочем, это не факт. Ведем наблюдение за лагерем. Может, позже кое-что и прояснится, а если нет, буду готовить план решения задач операции «Лавина» исходя из той обстановки, что сложится на 5 утра завтра.
– Значит, ты не подтверждаешь, что у Талиба находится Тахаров?