Только обдумай все, что хочешь узнать трижды. И если не найдешь ответов – приходи. Не люблю пустых разговоров.
13
На потолке бледный свет утра. И чего я проснулся в такую рань, черт побери? Поворачиваюсь с раздражением на бок. «Ве-е-ди смелее нас, Буденный, в бой!» – требует мобильник, подпрыгивая на тумбочке.
Протягиваю руку, хватаю трепыхающийся телефон. На дисплее трясется бодро колокольчик и подмигивает сообщение: «Пропущен один звонок».
Вот кто меня разбудил.
– Слушаю, – прижимаю мобильник к уху.
– Необходимо встретиться, – говорит Каинов. – Лучше всего прямо сейчас.
Поднимаю голову. Будильник показывает семь часов десять минут.
– Понял, – бурчу в трубку. – Буду.
В кабинет полковника я захожу в семь пятьдесят. Аннушки еще нет, и Каинов сам колдует у кофемашины «Заря», пытаясь заставить ее выдавить чашку крепкого напитка.
– Будешь? – предлагает он вместо приветствия.
Хотя я успел выпить перед выходом из дома полчашки кислого растворимого кофе, соглашаюсь, чтобы разогнать сумрак в голове.
Садимся друг против друга в кабинете с обжигающими пальцы пластиковыми стаканчиками.
– Сегодня утвержден план твоей подготовки, – прихлебывает кофе полковник. – Куратором назначен я. Соответственно, все вопросы можешь задавать мне лично. Руководство озабочено отсутствием у тебя навыков… даже не навыков, а представления об оперативной работе. Потому составлен довольно плотный график с привлечением ведущих специалистов.
– А зачем? – если меня будят раньше восьми, я несносен и отравляю жизнь окружающим бестактными репликами до самого вечера. – Нам ведь нужно торопиться, товарищ полковник. И легенда у меня вполне мирная – выпускник Бауманки, программист…
Каинов смотрит на меня как на неразумного ребенка:
– Дурак ты. Руководство привлекает лучших из лучших специалистов, перерабатывает графики подготовки агентов не просто так. А чтобы дать тебе шанс выжить. И тем, кто будет работать с тобой. Всем нам дать шанс выжить, всей стране. И ты будешь учиться. Понял?
– Понял, – краснею, давлюсь обжигающим кофе.
– Небольшая формальность, – полковник глядит озабоченно. – У любого агента есть кодовое имя. Тебе пока не придумали. Есть идеи?
– Штирлиц, – предлагаю с ходу.
Он глядит на меня без улыбки, прихлебывает мелкими глотками кофе.
– Не подходит? – понимаю. – Тогда – Исаев. Максим Максимыч, – уточняю, улыбаюсь скромно.
– Не валяй дурака, – говорит он. – Если не придумаешь – сам назначу. Агент Стульчак. Подходяще? Или Ботаник, – в его глазах прыгают веселые искорки.
Знает! Знает о моем проколе на операции. И его замечание мгновенно отрезвляет меня.
– Калуга, – говорю без раздумий.
– Почему – Калуга? – хмурится он.
– Не знаю. Никогда там не был. Просто – Калуга.
– Родственники, знакомые, друзья? Дача в Калужской области? Троюродный дядя любит калужские пряники? – хмурится он настороженно.
Думаю пару секунд.
– Нет, – отвечаю твердо.
– Тогда почему? – настаивает полковник.
– Сам не знаю. Музыкой навеяло, что ли, – вспоминаю бородатый анекдот.
– Гм… Калуга, – задумчиво повторяет он. – Ладно. Пока будешь Калугой. Специалисты проверят, есть ли в твоем прошлом зацепки с этой местностью. А пока – вперед, к знаниям!
14
В подвале тира сухо и тепло. Пахнет порохом и металлом. Этот запах странно кислит на языке, словно полизал медяшку.
– Ты, говорят, совсем никогда не стрелял? – смотрит на меня огромный, будто гора, инструктор.