– Почему после вызова милиции не ушли? – генерал сверлит меня требовательным взглядом. – Судя по записям камер наблюдения, был прекрасный шанс выйти через подсобные помещения и не встречаться с прибывшим на место нарядом. Вы находились недалеко от двери.
Его вопрос бросает меня в прошедшую ночь. Вновь перед глазами копошащиеся у стеллажа фигурки хулиганов с палками. Дверь подсобки в пяти шагах. И исчезнувшая девушка. И притворяться нет ни малейшего желания. Пусть думает обо мне что хочет.
– Я видел тело охранника, но не знал, что с кассиршей. Молодая девушка, комсомолка. Если бы я заблокировал их в торговом зале вместе с ней неизвестно, что было бы, понимаете…
Генерал неожиданно кивает, поворачивает голову к полковнику и вновь кивает:
– Сообщите мне ваше решение до восемнадцати.
Встает, протягивает мне широкую ладонь:
– Приятно было познакомиться.
Пожимает мне руку и выходит.
10
Как только за генералом закрывается дверь, Каинов берет быка за рога:
– Ты видел материалы, которые слил вчера по операции три-ноль?
– Видел, – чего тут упрямиться.
– Тактико-технические характеристики ракет помнишь?
Так, что же там было…
– Сто километров полета, три квадратных километра поражения из одного чемодана. На память не жалуюсь, товарищ полковник.
– И о рекомендованном применении помнишь?
Помню.
– Сооружения и здания. Высокая проникающая способность, защиты нет.
Полковник молчит.
– А что… намечается? – настораживаюсь.
Он молчит. Как там было сказано в руководстве… Кажется, «вентилируемые наземные и подземные сооружения».
– Метро? – высказываю догадку.
Полковник поднимается, открывает маленький холодильник и при виде запотевших бутылок с минералкой «Боржоми» у меня непроизвольно сжимается гортань.
– Хочешь? – предлагает он рассеянно.
– Не откажусь, – киваю.
Каинов открывает бутылку, разливает по стаканам:
– В непростое время мы живем с тобой, Алеша.
Вот тебе раз. По имени за восемь лет совместной работы он меня еще ни разу не называл. И это настораживает.
– В очень непростое время живем, – повторяет он.
Подходит к окну, раздвигает шторы. Над Лубянской площадью, над Москвой высится Башня Сталина и сам Вождь, гранитный, стометровый, приветствует нас с высоты Башни поднятой рукой.
– Ты никогда не задумывался, Алеша, что было бы с нашей страной, с нами, если бы Его не было? – говорит неожиданно Каинов.
Комок внезапно подступает к горлу, и я не могу ответить. Я действительно никогда не думал, что такое возможно. Как Его может не быть?
– Что было бы, если бы Он позволил себе оставаться обычным человеком? – голос Каинова удивительно мягок. – Если бы Он умер? Ведь все умирают, таков закон природы, от этого не уйти никому. Если бы тогда, в пятьдесят третьем, когда сердце Его не выдержало забот о стране, Он не принял этого решения? Что было бы с нами? С нашей страной?
– Не знаю, – шепчу, пораженный открывшейся возможной пропастью жизни без Него.
Сталин всегда был с нами. Как Солнце. Как воздух. И всегда мудро правил Великий Кормчий своим кораблем с гордым именем Союз Советских Социалистических Республик. С ним победили войну. С ним победили разруху и послевоенный голод. С ним развитой социализм повсеместно становится коммунизмом. Как же без него?
– Если бы Он позволил себе умереть, к власти пришли бы балаболки да кукурузники, – говорит жестко Каинов. – Те, кто прятался за его спиной, кто жил для себя, не для Родины. Растащили бы страну, разворовали. Отдали бы удельным князькам право решать судьбы народов.