– Поняла!
Бурмистров сел за столик. Варя за другой. Обвела взглядом помещение, увидела довольно большую группу людей, но сейчас ей было не до них. Вот взгляд ее упал на Бурмистрова. Сейчас у него было совершенно другое лицо. Сейчас от него было трудно оторвать взгляд. Ни тени презрительного великолепия. Просто очень мужское, очень красивое лицо. Она с трудом оторвала от него взгляд, взяла салфетку из вазочки, скомкала и смотрела уже только на свои руки, лишь изредка косясь на незнакомца, потом достала из сумки зеркальце, посмотрелась, поправила челку. Она сейчас ясно вспомнила эту сцену в сценарии. Вот кто-то вошел в кафе. Она пристально смотрит на вошедшего. Но в этот момент к ее столику подходит Вернер, она в некоторой панике, он садится за столик и произносит:
– Простите, я просто не мог не подойти, вы так напомнили мне мою мать…
– Знаете, это самый пошлый из приемов! – заметила Марта.
– А если это правда? Я могу показать вам ее фотографию. Смотрите, какое поразительное сходство, практически одно лицо!
– Кажется, и в самом деле есть сходство, – растерянно говорит Марта, то и дело поглядывая на дверь.
И тут он произносит пароль, она вздрагивает, изумленно смотрит на него, медлит с отзывом. Потом едва слышно произносит условную фразу.
– Вы ведете себя непрофессионально! В вас все выдает неопытного агента. Я откажусь иметь с вами дело!
– Боюсь, уже поздно, и поверьте, двух ваших фраз мне хватило, чтобы никогда больше не реагировать на вас как на мужчину. – Она сказала в точности то, что было в сценарии, у нее была замечательная память!
– Довольно! – крикнул Семен Романович.
Варя как будто очнулась. Бурмистров похлопал в ладоши.
– Молодец, реакция хорошая. Мне даже показалось, что последняя фраза относилась ко мне лично, а не к моему герою.
– Поверьте, ничего личного! – усмехнулась Варя.
– Надеюсь! Сеня, я должен бежать!
– Беги, Димочка, только скажи этим… что ты согласен с ней играть, – добавил он едва слышно.
– А что, вопрос так стоит?
– На всякий случай, ты же их знаешь!
– Нет проблем! Хотя девица и неопытная. Но не пустая хотя бы.
– В том-то и штука!
Бурмистров помахал Варе рукой и быстро исчез.
– Что, устала?
– Так, чуть-чуть…
– Ну все, ты пока свободна! Надя тебя отвезет домой.
– Семен Романович, скажите…
– Детка моя, пока ничего сказать не могу! То есть что касается меня, я более чем доволен, Димка тоже, это немаловажно. Однажды он категорически отказался сниматься с одной девицей и сумел настоять на своем. Ну, если режиссер и главная звезда согласны… Это много значит.
– Варюша, поехали, – обняла ее за плечи Надежда Михайловна.
…– Ну, что скажете? – с вызовом спросил Семен Романович, когда все причастные к процессу лица собрались в переговорной.
– Она ничего… – неуверенно проговорил продюсер.
– За этим должно последовать какое-то «но»? – вскипел Шилевич.
– Этих «но» до фига и больше!
– И что же это?
– Ну, во-первых, она неопытная… – вступил один из сопродюсеров.
– Опыт дело наживное. Но она талантливая!
– Ну, это громко сказано, она не более чем способная. К тому же она… толстая! – подал голос исполнительный продюсер.
– Толстая? – поперхнулся от злости Семен Романович. – Она толстая? Она просто женщина, а не вобла! Нет, это надо же… Впрочем, она, вероятно, согласится похудеть на два-три кило, не проблема, хотя я терпеть не могу снимать сушеную тарань вроде вашей Турковой! Ну, а еще что?
– Ну, морда-то не медийная! Раскрутка нужна. Причем с нуля! А это денег стоит!
– Денег стоит все! А с нуля раскручивать легче, между прочим! Нужна просто хорошая легенда и все дела! Конечно, если вы рассчитываете снимать в этой роли Туркову, то снимать вы ничего не будете, просто нечего будет снимать! Надежда Михайловна не отдаст вам сценарий, а я пойду снимать в «НТВ-кино». Или в «Домфильм», меня давно зовут. И это мое последнее слово. Всего наилучшего!
– Семен Романович, ну что вы так взбеленились, о Турковой речь вообще не идет…
– А о ком идет?
– Может, посмотрите Валюшенко?
– Этот кусок мяса? Она же не умеет играть, только губки дует да рыжими патлами трясет. Хотите с ней спать, это ваши проблемы!
– А вам так хочется спать с этой альпийской коровой? Ради бога, но не за наш счет!
Семен Романович сначала побагровел, потом смертельно побледнел, лоб покрылся капельками пота.
– Если ты, свиненыш…
В этот момент в комнату заглянул еще один мужчина, при виде которого исполнительный продюсер сразу утратил воинственный пыл.
– Что тут за шум, господа хорошие? Сеня, что с тобой? Тебе плохо?
– Мне было плохо, а сейчас уже хорошо. Я ухожу, и больше вы меня тут не увидите. И сценария нашего тоже! Хватит с меня, я уже не в том возрасте, чтобы хлебать тут говно! Я вам не мальчишка!
– Постой, успокойся, сядь. Вот так! Валер, в чем дело?
– Да ничего особенного, Николай Максимыч, рабочий момент, так сказать. Поспорили из-за главной героини.
– Ну и в чем суть спора? Режиссеру безусловно виднее, тем более такому режиссеру!
– Да, но лицо-то не медийное!
– Но медийными, как солдатами, не рождаются, а становятся! И главная роль в таком фильме враз сделает медийным любое лицо, тоже мне проблема! Успокойся, Сеня!
– Почему я должен выслушивать оскорбления от этого писеныша, который только и умеет, что хамить!
– Вы первый начали!
– Что позволено Юпитеру, не позволено быку, впрочем, ты не бык, ты мелкий свиненыш! И работать я с тобой не буду ни под каким видом! Все, это мое последнее слово!
– Так, стоп! Сеня, теперь твоя версия!
– Никакой версии! Или он или я!
– Тоже мне проблема, поменяем его! Он пойдет на другой проект, а тебе дадим другого! Но я все-таки хочу сам глянуть на эту альпийскую диву! Где она? – Я ее отпустил, но мы сняли сценку с Димой, он, кстати, очень ее одобрил, не говоря уж о Лешке.
– Сняли, так покажите!
– Сию минуту, Николай Максимыч, – засуетился «свиненыш». – Посмотрите сами, ничего в ней особенного нет, Семен Романович необъективно к ней относится…
– Замолкни, свин!
– Тебя уже повысили в звании! – хмыкнул Николай Максимович. – Лучше уйди пока, у меня своя голова на плечах.
Получивший «повышение» исполнительный продюсер предпочел уйти от греха подальше.
– А что, мне она понравилась… – заявил, посмотрев материал, Николай Максимович. – Живая, пикантная, голос чудный, ты, Сеня, молоток, бьешь без промаха. Вообще, может, ты не самый великий, Сеня, но актеров видишь как никто! Из этой девахи будет толк! Сколько ей годков?
– Двадцать девять.
– Да? А глядится на двадцать два максимум! Это здорово! Берем!
– Коля, ты не передумаешь?
– Сень, я похож на болтуна? Сказал берем, значит, берем! А этого дурня Валерку давно гнать пора, ни хрена не понимает!
– А ты зачем его вообще взял?
– Да он поначалу нормальный был, а теперь обнаглел, как… Словом, Сеня, совсем его выгнать пока не могу, а от тебя уберу, не волнуйся, вместо него дам хорошую девку, Нинку Мурадян! Ты ее знаешь?
– Нет.
– Она умная, дело любит самозабвенно, у нее муж год назад погиб, она с головой в работу ушла, надежная как скала и говорит, что мечтает поработать с тобой.
– Ну что ж, я не против, а то этого свиненыша я бы просто пришиб!
– Вот и славненько! Давай-ка завтра привози свою альпийскую фиалку ко мне, поговорим уже о конкретных делах.
– То есть я могу сейчас же ей сказать, что она утверждена?
– Можешь, можешь! Они, кстати, с Димкой в паре классно смотрятся! А то помнишь, мы с тобой удивлялись, он с Голубевой снимался, чистое недоразумение. Он шикарно там играл, у него все легко, изящно, с шиком, настоящая авантюрная комедия, а она как гвозди, да что там гвозди, сваи заколачивает! А эта… Надо дать девке шанс! Но придется как-то заинтриговать зрителя, сочинить что-нибудь волнующее, ладно, это не проблема… Запустим утку, что у нее роман с Димкой или что-нибудь еще, профессионалов привлечем. Все, я должен бежать, завтра жду вас всех троих, с Надей, я имею в виду, часам к… Постой, я сейчас… – Он вытащил из кармана телефон: – Алла, что у меня завтра? Ага, понял. И ничего нельзя подвинуть? Отлично, ох, грехи наши тяжкие! Сеня, а к десяти утра подгрести сюда слабо?