Ответ мы узнали примерно через полтора часа. К костру стали стекаться группы людей под конвоем солдат Зота и Ахомита. Мужчины тащили вязанки дров и тяжелые корзины. Женщины несли снопы крапивы и лукошки с ягодами. Все они были безоружны и худы, многие совершенно без одежды. Вскоре появился сам Ахомит с отрядом из десяти человек. Перед ним понуро шли около двадцати женщин с детьми и пятеро мужчин. Находившиеся в лагере воины радостно приветствовали вернувшегося командира. Всё говорило о том, что он вернулся с хорошей добычей.
Не желая больше продолжать наблюдения, Тыкто встал во весь рост и громко гаркнул:
- Ахомит!
Все резко обернулись в нашу сторону. Остальные воины последовали примеру вождя и поднялись из укрытия. Поняв, что больше отлеживаться смысла нет, и мое присутствие скорее поможет мирному разрешению ситуации, встал и я. Тыкто спокойно пошел в сторону удивленных нашим появлением команчей. Он заткнул топор за пояс, видимо, уверенный, что агрессия уже неуместна. Я едва поспевал за ним. Ахомит стоял растерянный, не понимая, почему мы здесь и что от него хотим.
- Откуда эти люди? - как можно строже спросил я, подойдя ближе. - Кто они?
- Я убил вождей, они мои, - ответил взявший себя в руки Ахомит.
Бросив вопросительный взгляд на Тыкто, я понял, что преступления, похоже, не было. Вождь расслабленно стоял и разглядывал находившихся вокруг людей. Картинка вырисовывалась довольно простая. Пользуясь превосходством в оружии, боевой подготовке и прочной защите, Ахомит вместе с двумя отрядами бойцов, легко захватывал мелкие окрестные племена, обращая их в своих рабов. Солдаты за военные вылазки получали заработок, превышающий их доход от охоты или ремесла, а воевать им явно нравилось больше, чем месить глину. Рабам приносили испорченную пищу, непригодную для продажи. Сто с лишним человек обеспечивали Ахомиту серьезный доход.
Воины Тыкто общались с коллегами, спрятав оружие. Пленные дикари испуганно жались друг к другу. Их словно не замечали.
- Приходи завтра ко мне, - сказал я Ахомиту, насупив брови, и жестом показал своим, что здесь больше делать нечего.
Глава 47
По пути назад я спросил Тыкто, что он думает обо всей этой истории.
- Они нашли их далеко. Там, где заходит солнце. Он убил вождей, и теперь эти люди стали его гоцэ.
- Гоцэ?
- Ахомит говорит, что им надо делать, или может их убить.
Объяснения Тыкто были настолько простые, словно он рассказывал, как сходил попить.
- То есть у Ахомита теперь свое племя?
- Это не племя. Это гоцэ. Он их вождь.
- Он их вождь, но это не его племя?
Тыкто посмотрел на меня настолько снисходительно, что мне захотелось оскорбиться.
- Ахомит в племени Чука. У него не может быть племени.
Я, в самом деле, не очень понимал все эти хитросплетения в субординации.
- Но ведь Чук сам убил Сыхо и стал вождем его племени!
- Чука послал на войну Ыката.
Если бы не несколько часов пути, я бы наверняка начал раздражаться. Сейчас же манера Тыкто выдавать информацию позволяла скоротать время.
- И что с того?
- Ыката был вождем Чука.
Спокойно, Гном, спокойно. Постепенно я разгадаю этот ребус.
- Ыката был вождем Чука, и у Чука теперь есть свое племя.
- Да.
- Почему?!
- Ыката послал его на войну с другим племенем, а сам остался. Значит, Чук может взять племя себе, если победит.
Кажется, я начинал понимать.
- То есть обычно на войну должен идти сам вождь?
- Да, - коротко ответил Тыкто.
- А если кто-то из племени решит самостоятельно сходить на войну и захватит пленного, то это будет лишь пленник?
- Гоцэ, - кивнул он.
- А если его пошлет вождь, то из захваченных пленников можно будет создать племя? - еще раз переспросил я.
- Да, - по-прежнему не меняя тона, подтвердил Тыкто.
О как! Теперь ясно. Судя по сообщению от Чука, гласившего, что Ахомит ушел к нам, о захватнической кампании он не знал. Значит, как минимум своего племени Ахомит в лесу создать не может.
- А Чук может сказать Ахомиту, что делать с этими людьми?
На этот раз Тыкто ненадолго задумался.
- Чук - вождь. Он - может, - наконец прозвучал ответ.
Ситуация прояснялась. В принципе, произошедшее было в рамках понятий того времени. Ахомит рисковал жизнью, проявил силу, подчинил себе рабов и выполняет теперь их руками задачи по снабжению. Все было правильно и в тоже время неправильно. Подобные рабовладельческие отношения шли вразрез с тем видом общества, которое я хотел построить. Оставшиеся два часа ходьбы я посвятил размышлениям, как сохранить отношения с Ахомитом, но в тоже время направить его действия в нужное мне русло.
Около полудня инициативный интервент все-таки пришел ко мне. Не собираясь снимать маску строгости, я начал допрашивать предприимчивого завоевателя.
- Сколько ты привел людей?
- Сто и еще сорок и шесть.
- С детьми?
- Да. Всего сто и сорок и шесть.
Солидно! Получается приличных размеров племя.
- Ты знаешь, что все люди из племени Тыкто и Чука должны платить налог?
- Да, - понуро ответил Ахомит. Похоже, именно этот момент беспокоил его больше всего.
- Я хочу, чтобы эти люди тоже могли получать деньги за работу и выплачивать дань.
- Но им не нужны деньги! Только еда!
- Тогда налог должен платить ты.
Ахомит еще больше помрачнел и задумался. Я не стал ждать его ответа и предложил решение, придуманное мною еще вчера.
- Послушай, что я скажу. Новые люди нужны в наших племенах. Это новые рабочие. Это хорошо. Я не хочу отбирать твоих гоцэ.
Ахомит сразу приободрился, видимо, вначале приготовившись к худшему.
- Люди делают работу и ожидают оплату за труд.
- Я даю им еду!
- Не перебивай. Ты даешь еду - это хорошо. Но они должны иметь возможность работать там, где им хочется.
- Ты хочешь забрать их к себе на стройку?
- Нет. Предложение такое. Ты переводишь людей ближе к моему лагерю. Они работают на тебя, ты их кормишь. И я буду проверять, что кормишь хорошо, не бьешь понапрасну.
Ахомит слушал. По его лицу было видно, что пока я не перегибаю.
- Их дети пойдут в детский сад и будут учиться. Подростки пойдут ко мне в школу. Взрослые станут помогать мне на стройке, и я буду платить за их работу.
Ахомит снова дернулся.
- Платить тебе. А не им. Но самое главное - я разрешаю не сдавать за них налоги. Но только один год.
Сделав паузу, я подождал, пока смысл этих слов дойдет до начинающего рабовладельца.
- Но ровно через год эти люди смогут выбирать, где им работать. Тогда они сами будут платить налоги и решать, трудиться дальше на тебя или уйти к другому.
Предложение особо не отличалось от того, что происходило сейчас, за исключением того, что через год Ахомит лишался дешевой рабочей силы. Зато теперь людей можно было открыто посылать на стройку, а не только на тайные сборы крапивы.
- Я скажу Чуку, чтобы он не брал с тебя налог за твоих гоцэ, и что ты делаешь хорошее дело для всех нас.
Похоже, упоминание имени вождя команчей подействовало. Ахомит боялся гнева Чука и опасался, что работники будут конфискованы. Но, поняв, что бизнес сейчас не пострадает, он даже решился на дерзкий вопрос.
- Я могу привести еще гоцэ?
Я обомлел от наглости, но потом задумался. Люди были нужны. Если кто-то будет отвечать за то, чтобы пленные вели себя адекватно и выполняли работу хорошо, то почему бы и нет.
- Приводи, - коротко ответил я, отметив про себя, что естественные потери при захвате других племен перестали меня сильно волновать. Пытаясь очеловечить дикарей, я сам невольно одичал.
Вскоре в полукилометре к западу от главной площади выросла Ахомитова слободка. Каждые пару месяцев она пополнялась небольшой группой новых полуголых работников.
Глава 48
С появлением туземцев из других племен жизнь общества как будто улучшилась. Уже никто из старожилов не месил глину и не носил каменные блоки. Вся простая и тяжелая работа делалась людьми Ахомита. Но была и оборотная сторона медали: Гоцэ постепенно осмелели и слонялись в свободное время по лагерю. Главная площадь вечером становилась весьма оживленной. Цак даже нанял еще одного смотрителя за товарами, поскольку участились случаи мелких краж съестного. Несмотря на две публичные порки, гастарбайтеры продолжали искать возможность стащить еду.
Не лучшая ситуация творилась и около столовой. Вечно голодные работяги рыскали в поисках объедков или оставленного без присмотра блюда. По сравнению с ними мои туземцы казались высококультурными людьми. Они нормально одевались, ели суп ложкой и пользовались тарелками. Я уже не говорю о том, что пришлые практически не понимали по-русски и часто объяснить им что-то можно было лишь через толмача или обычной грубой силой.
Но главное - это запах. Нет, безусловно, прежние работники тоже не благоухали, но теперь, казалось, весь город источал зловоние. Ахомит притащил отменный первобытный сброд, и мне приходилось с ним жить.