Она задумчиво поглядела на телефон и брезгливо бросила его на столик. Потом встала и босиком направилась в ванную, где долго и внимательно рассматривала себя в зеркале.
Что все это значит? Что значит этот поздний звонок? Голос по телефону был несомненно Лени Маркиза, он звонил заказчице, чтобы перенести встречу. Но заказчица-то она, Лола… То есть не Лола, а Земфира…
– И что это он там говорил о помощнице?.. – пробормотала Лола, но тут же испуганно закрыла рот рукой.
Ленька говорил, что в номере и у стен могут быть уши. А голос в трубке вообще много чего говорил, в частности про какую-то помощницу.
«Но ведь помощница у Лени только одна – та, которой он доверяет как самой себе, – думала Лола, – и помощница эта – я. Но ведь он звонит мне как заказчице и говорит… про помощницу… Чушь какая-то!»
Лола снова внимательно поглядела на себя в зеркало.
«Что же это получается? Может быть, я – это не я? Или наоборот, не я – это я?»
Но свежее без грима лицо в зеркале тут же доказало ей, что это именно она, Лола, что они с Леней Маркизом уже больше двух лет успешно сотрудничают, что Маркиз ее никогда не подводил и много раз выручал и вытаскивал из разных передряг. Леня крепко-накрепко вбил ей в голову, что при подготовке к операции нужно выработать четкий план и следовать этому плану во что бы то ни стало, ничего не меняя, чтобы не подвести партнеров. И если сейчас он позвонил и изменил место встречи, стало быть, что-то пошло не так и это и есть тот самый экстренный случай, когда нужно срочно связаться с ним. Не по телефону, нет, телефоном он пользоваться запретил.
Лола встряхнулась, приободрилась и решила, что пора действовать.
Она надела джинсы, темный свитер и кроссовки, быстренько соорудила на постели из лишнего одеяла силуэт лежащего человека, положила на подушку парик, который она надевала, будучи Земфирой, и выскользнула на угловой балкон – специально заказали номер с таким. И чуть в стороне проходила пожарная лестница. Между Лолиным балконом и этой лестницей кто-то забыл открепить трос, каким пользуются мастера по установке спутниковых антенн и те, кто вешает наружную рекламу. Леня Маркиз с утра сначала сделал так, что в отеле все телевизоры перестали показывать, потом явился под видом мастера и сказал, что все дело в антенне. Телевизоры заработали, но про трос Леня временно забыл.
Лола подтянула к себе трос и повисла на нем. Оттолкнувшись от стены, она без труда приблизилась к пожарной лестнице, ухватилась за ржавую перекладину и через три минуты была уже внизу. Поглядев вокруг и убедившись, что никому до нее нет дела, Лола бросилась бежать, стараясь не сильно шуметь. В кроссовках это было нетрудно.
Через два квартала она нырнула в тупичок и оказалась возле припаркованной машины – скромной «девятки». Лола постучала в окно, и когда оно опустилась, раздраженно бросила:
– Спишь на работе!
– Не злись, – примирительно сказал Ухо, который дежурил по просьбе Маркиза, – думал, уж не придешь. А что случилось-то?
Лола плюхнулась рядом с ним и сообщила о разговоре.
– Лолка, он тебе точно не звонил, – нахмурился Ухо, – он бы сказал. А ты уверена, что это был он? Ты спросонья не перепутала? Знаю я вас, девчонок, спите как сурки…
– Что ты знаешь? – завелась Лола. – Ты только в своих машинах понимаешь!
Это была чистая правда – Ухо знал машины как никто. Маркиз был знаком с ним давно, Ухо неоднократно помогал ему с машинами. Он мог в считаное время раздобыть любое транспортное средство, от игрушечного детского самосвала до мощного карьерного грузовика и от реанимационного автомобиля до коллекционного розового «Кадиллака» середины прошлого века.
– Ну ладно, ладно, что ты такая нервная? – примирительно сказал Ухо. – А ты по голосу его узнала?
– Нет, по трусам! – рассвирепела Лола. – Ну как я еще могла его узнать, если он со мной по телефону говорил?
– Да не он это был! Ладно, не кипятись. – Ухо попытался отодвинуться подальше, но мешал руль. – Я все понял: завтра в двенадцать, у памятника Достоевскому, там еще слепой на гармошке играет. Не волнуйся, иди спать, а мы уж с Маркизом подготовим комитет по встрече.
– А как там Пу И? – жалобно спросила Лола.
Ухо, который вообще забыл, что Пу И существует на свете, клятвенно заверил ее, что с песиком все в порядке, он поужинал с большим аппетитом, посмотрел детскую передачу и теперь спокойно спит.
Лола тяжко вздохнула и отстала. Решили наплевать на конспирацию и подвезти Лолу поближе к гостинице. Машина медленно проехала два квартала по набережной, Ухо поглядел на пожарную лестницу и покачал головой. Он залез первым и открыл маленькую дверцу. Она была заперта, что для такого специалиста, как Ухо, препятствием не являлось. Он открыл дверь, погладил Лолу по плечу и уехал докладывать Лене. Лола неслышно прокралась по коридору в свой номер. Никто ей не встретился по пути.
А Ухо рванул к себе в мастерскую, где встречал его истомившийся от ожидания Леня Маркиз. Одним духом Ухо выложил свежую информацию.
– Ох, ни фига себе! – Леня схватился за голову. – Это кто-то под моим именем тут орудует…
Он надолго задумался. С одной стороны, интуиция подсказывала ему, что столкнулся он с людьми серьезными, раз уж так все грамотно у них устроено, что даже голос его по телефону скопировали. И ведь перед кем – перед Лолкой, которая в голосах разбирается будьте-здрасьте! И как-то беспокойно за Лолу, и хочется отозвать ее и посадить дома под присмотром зверей.
А с другой стороны, если он так сделает, то никогда не узнает, кто же это так ловко под него копает. Да и клиентов всех переманивают потихоньку. А вдруг тот человек, что выдает себя за него, Леню Маркиза, окажется некомпетентным и неумелым, провалит дело, которое ему поручили, то клиент обидится и начнет рассказывать всем и каждому, что Маркиз уже не тот, что он потерял квалификацию, не работает, а халтурит, и что лучше к нему по серьезным вопросам не обращаться – нет уверенности, что дело будет выполнено?
Этого Леня никак не мог допустить. Он решил все-таки послать Лолу на встречу и внимательно за ней проследить. Из виду не упускать, и, если что-то пойдет не так, он успеет вызволить Лолу.
– Где, говоришь, встреча-то? – Маркиз искал в компьютере карту города. – Ага, вот она, Владимирская площадь… Ну что ж, народу много, никто ни за кем не смотрит, но у памятника никто долго не стоит, если будем следить – сразу нас срисуют. Тем более что люди под нас копают ловкие…
– Мужик там один на гармошке постоянно играет, – вступил Ухо, – я это место хорошо знаю. Все лето сидит, и осень тоже, пока дожди не пойдут…
– А сейчас у нас поздняя золотая осень… – протянул Леня, – птицы на юг улетают…
– Погоду хорошую на завтра обещали, – согласился Ухо.
– Угу… ну я тут помозгую, позвоню кое-кому, а ты, Ухо, завтра мне машинку какую-нибудь подгони…
– Сделаем!
– Мы в стороне встанем, плохо видно будет, а там посажу я своего аккордеониста, он сигнализирует, когда те на связь с Лолкой выйдут.
Вася Владимирский неторопливо брел на работу.
Погода стояла прекрасная, для октября просто удивительная, что чрезвычайно благоприятствовало Васиному бизнесу.
Вася работал слепым рядом с Владимирской площадью, почему и носил такое звучное прозвище.
В отличие от большинства нищих этого района он промышлял не перед самой Владимирской церковью, а на другой стороне площади, в скверике рядом с памятником великому писателю Достоевскому. Вася не читал книг этого писателя, но все же уважал его, потому что слышал от умных людей, что Федор Михайлович описывал эти самые, мрачные и небезопасные места Петербурга, район, примыкающий к Лиговскому проспекту и Разъезжей улице. И людей он описывал таких, как сам Вася и его знакомые.
Вася не просто так сидел с протянутой рукой перед памятником. Он играл на трофейном немецком аккордеоне несложные популярные мелодии вроде вальса «На сопках Маньчжурии» или народной песни «Когда б имел златые горы». Иногда под настроение он играл свою любимую песню «Одинокая гармонь». И уж в самых торжественных случаях – по церковным праздникам или во время выборов в Государственную Думу – Вася исполнял песню на мотив бессмертной «Девочки Нади», и начиналась она такими словами: